Еще не успела заняться заря, как трое мужчин, наскоро проглотив легкий завтрак, начали срывать старый пол хижины. Один за другим отдирались сосновые брусья и складывались в кучу как материал для костра. Когда почва обнажилась, они перерыли ее на всем пространстве при помощи небольшой лопаты, взятой из багажа. Весь мох был вырван. Так что к полудню не оставалось ни пяди земли, которая не была бы исследована. Теперь можно было сказать определенно: золота больше не было.
Когда они пришли к этому убеждению, душевное напряжение ослабело. Мысль о том, что они могут найти скрытые сокровища, была окончательно оставлена. И свалившиеся с неба двести долларов, представлявшие собою стоимость слитков, стали теперь казаться очень приятным приращением к остальным доходам.
Род и Ваби не думали теперь ни о чем другом, кроме как о здоровых и разнообразных радостях, которые сулила им охота, и о трофеях, которые они вскоре присоединят к восьми волчьим скальпам. Мукоки начал рубить кедровые деревья и срезать с них сучья, приготовляя балки для кладки пола.
Разложив их рядом на земле, сколачивая гвоздями и затыкая мхом все промежутки между ними, Род весело насвистывал и свистел так усердно, что в конце концов у него заболело горло. Ваби напевал обрывки дикой песни краснокожих. Мукоки бурчал что-то себе под нос, временами повышая голос. Пол был закончен уже при свечах, и железная печка, принесенная из саней, была немедленно водворена в хижине на месте прежнего полуразрушенного очага из плоских камней, оставленного людьми-скелетами.
В этот вечер ужин был приготовлен на ней, а по окончании еды Мукоки поставил на огонь большой горшок, наполненный жиром и костями оленя.
Род спросил его, что это за суп он варит. Вместо ответа индеец взял стальные капканы и опустил штук пять-шесть в горшок.
– Надо, – сказал он, – капканы пахнуть хорошо для лисы, волка, куницы… Все прийти, когда капкан пахнет хорошо.
– Если вы не смочите капкана, – пояснил Ваби, – то девять животных из десяти, а волк в первую голову, не поверят приманке, отнесутся к ней подозрительно. Запах, который остается на стали от человека, державшего ее в руках, отталкивает животных. После же смачивания, напротив, они чувствуют один только запах жира, который их привлекает.
«Квартира» троих охотников с этой второй ночи приняла очень комфортабельный вид. Оставалось только устроить с помощью перегородок три отдельные комнаты для каждого из них. Это была работа, которую можно было отложить на свободное время. Было решено, что назавтра с раннего утра, захватив с собою капканы, они двинутся на поиски звериных троп, причем главное внимание будут обращать на волчьи следы.
Глава X
Почему волк и Мукоки ненавидели волков
Два раза в течение ночи Родерик просыпался от легкого шума. Это Мукоки открывал двери хижины.
Во второй раз он приподнялся в своих одеялах и, опершись на локти, стал наблюдать за старым индейцем.
Ночь была великолепная, и волны лунного света заливали стоянку. Роду было слышно, как Мукоки кудахчет и ворчит, как бы разговаривая сам с собою. В конце концов любопытство одолело Рода, и, завернувшись в одеяло, чтобы не чувствовать холода, он присоединился к индейцу на пороге хижины.
Устремленный кверху взгляд Мукоки, казалось, терялся в пространстве. Шар луны находился в зените, как раз над хижиной, на небе не было ни единого облачка, и поэтому кругом было так светло, что можно было отчетливо различить все предметы на противоположном берегу озера.
Холод был все так же резок, и Род уже чувствовал его укусы на своем лице. Но что могло приковать к себе взгляд Мукоки там, в небесной вышине? Не красота же ночи? Род недоумевал.
– Что случилось, Мукоки? – спросил он наконец.
Старый индеец оторвал свой взгляд от неба, поглядел на него и с минуту молчал. Какая-то непонятная радость волновала все его существо. Сияла радостью каждая черточка его лица.
– Волчья ночь! – прошептал Мукоки.
И посмотрел в сторону Ваби, который по-прежнему спал.
Как тень скользнул индеец к юному охотнику. Род следил за его движениями, и удивление его росло и росло.
