Так и вышло. С тех пор единственным обитателем борделя, доставлявший Мадам хлопоты, стал единственный тамошний представитель сильного пола, по имени Гил Приап. Приап был столь же ленив, сколь высок ростом; понимая, что мужчины нуждаются в более длительном отдыхе для восстановления, чем женщины, Мадам все же подозревала Гила в притворстве. К тому же здесь присутствовало уклонение от принципа специализации: Гил был единственным исполнителем мужской роли, что, конечно, требовало от него некоторой разносторонности. Тем не менее, клиенты Гила не жаловались и, похоже, были довольны. Фирменное блюдо Дома, звали его горожане, что немало раздражало девушек. В особенности когда клиентами Гила оказывались мужчины.
Джокаста обходила коридоры своей империи. За закрытыми дверями комнат персонал Дома трудился вовсю. Больше всего на свете Джокаста любила вот эти приглушенные звуки, этот хрип и стон подлинного наслаждения, смешивающийся с тренированным размеренным дыханием ублажающего. Иногда она начинала сомневаться в том, чем же ей нравится наслаждаться больше — этим тихим небесным оркестром или же самим актом… но торопилась гнать от себя подобные непрофессиональные мысли прочь.
Естественно, сама она была женщиной желанной; она отлично это знала. Уступая внешне некоторым своим девушкам, она в то же время давала им сто очков вперед в деле. Греческие черты ее лица отлично гармонировали с именем; будь ее грудь чуточку больше, она перестала бы беспокоиться о своей внешности уже много столетий назад. Сейчас, обрисованные любимым пеньюаром (длинным, до пола, белоснежным кружевным) в свете канделябра, который Мадам неизменно брала с собой на вечерний обход Дома, груди ее выглядели поистине великолепно. Она любила одеваться в прозрачные пеньюары. В таком облачении Джокаста чувствовала себя девственно чистой.
В чем никто из персонала Дома нисколько не сомневался, так это в том, что любое из значащихся в прейскуранте упражнений Мадам могла исполнить в два раза более эротично. Она была здесь лучшей; и если сама она относилась к своей универсальности скептически, то ее когорты, напротив, превозносили ее. В те редкие дни, когда она решала практиковать лично, свободные служащие борделя не упускали возможности припасть к смотровым глазкам комнаты, в которой происходило действо.
Свист хлыста невозможно было спутать ни с чем. Хлыстом орудовала в своих покоях «Бум-Бум» де Сад, сопровождающая удары яростными криками. Требовательный голос де Сад выкрикнул что-то о раскаленных стальных прутьях, и Мадам удовлетворенно двинулась дальше.
Бум-Бум была любимицей Фланна О'Тулла, который находил производимое с ее помощью умерщвление собственной плоти не только удовлетворительным, но и приятным; к сожалению, самой Джокасте Фланн О'Тулл не нравился. Сам склонный к садизму, он способен был покалечить персонал.
За следующей дверью царила тишина. Это были покои мадемуазель Флоренс Найтингейл. Она практиковала умиротворящую сексуальность домашнего быта, умела порой, нагибаясь, невинно показать посетителю в вырезе ночной сорочки сосочек и, раздеваясь, премило краснела. Флоренс всегда занималась этим, никогда не путалась, не трахалась, не еблась и не сношалась; она занималась этим с чувством, грациозно и всегда в темноте. Джокаста осторожно приложилась ухом к двери и уловила доносящееся изнутри мелодичное пение. Флоренс напевала клиенту колыбельную.
В комнате Гила Приапа звучала музыка. Возможно, музыкальным фоном он пытался скрыть недостаток собственного усердия; но сегодня вечером Мадам Джокаста решила не вмешиваться. Она планировала серьезный разговор с Гилом.
Индийской девушки, Камы, в ее комнате не было. Джокаста вспомнила, что сама велела Каме пройти в соседнюю комнату, в кровать к китайской «девушке-змее» Ли Кук Фук, по зову особого гостя. Граф Черкасов, как обычно, потребовал к себе двух своих любимиц — мастериц восточных услад, которые сию минуту, пока ничего не подозревающая мадам Черкасова спокойно спала в своей постели, деликатно пытались заставить бесчувственную аристократическую кровь графа течь чуть быстрее обычного. Ли Кук Фук и Кама Сутра составляли прекрасный дуэт.
