Мартенс некоторое время тупо смотрел на листок бумаги. Потом вложил его обратно в конверт, и положил на поднос. Снова взял и снова положил… Сверху донеслись шаги. Изабель медленно спускалась по лестнице. Он, наконец, принял решение, и быстрым движением спрятал конверт в карман. Галантно встретив Изабель у входа, он помог ей опуститься в кресло.
— Как Вы себя чувствуете?
— Спасибо, прекрасно. Доктор сказал, что все проходит хорошо. Надеюсь, что Корнелиус вернется до того, как все начнется…
— Не волнуйтесь, я знаю прекрасную акушерку…
— Кажется, горничная сказала, что пришла почта, Вы не могли бы передать ее мне, конверты должны быть на столе.
— Конечно, — Мартенсу казалось, что его голос предательски дрожит, но Изабель ничего не заметила.
— Странно, она говорила, что одно письмо было из армии, а я ничего такого не вижу…
— Думаю, горничная ошиблась… Корнелиус сразу узнал местность. Разве что кустарник начал желтеть и стал казаться не столь густым из-за начавшегося листопада. Вот у этого ручейка Зильбер разговаривал с Виллемом перед тем как тот исчез. Неужели снова придется ставить лагерь в том же самом месте… Впрочем, выбора особого не было. Более удобного места для ночевки в округе не найти.
— Эй, смотрите! — в крике чувствовалось что-то истерическое. Все поспешили к кричавшему, это был весельчак Георг. Его обычный оптимизм исчез бесследно, лицо стало бледным, а в глазах читался ужас. Он указывал на что-то розовевшее среди кучи сучьев и веток, скопившихся между двумя валунами. Приглядевшись, Корнелиус понял, что это череп. Человеческий череп. Капрал Поттенбакер нагнулся и вытащил из-под веток какую-то рваную тряпку. На черном фоне ткани виднелся серебристый шеврон и шифровка XII. Знак различия старшего кавалериста 12-го полка…
— Значит, он все-таки не сбежал, — пробормотал подошедший Зильбер, — не знаю, как это принято у индейцев, но, думаю, надо его похоронить. Бедняга Виллем.
— Он вечно что-то говорил о духах, которые его преследовали… — пробормотал Георг.
— Отставить, — рявкнул Зильбер, — нет никаких духов и привидений. Он пытался уйти, упал со скалы и сломал шею, а остальное сделали стервятники и койоты. Было ясно, что в версию о том, что проводник-индеец просто так упал со скалы и свернул себе шею, не верил даже сам вахмистр. Похороны останков Виллема и начавшийся дождь вынудили их остаться на месте на целых три дня. Утро четвертого не обещало ничего нового. Небо затягивали мутно-серые облака, из которых мелкой крупой сыпалась морось.
— Сегодня твоя очередь, — Поттенбакер протянул котелок Корнелиусу. Походы за водой стали самой непопулярной обязанностью в лагере. Ван-Вейден, вздохнув, взял котелок и двинулся к тропе.
— Винтовку возьми, — крикнул ему вслед капрал.
— Серебряные пули дашь? — проворчал Корнелиус, но винтовку взял. Армейский чиновник смотрел на Яна Мертенса поверх очков.
— Мы с исключительным уважением относимся к помощи, которую Ваша электротехническая корпорация оказывает нашим вооруженным силам в это нелегкое время, однако я не понимаю…
— Это я не понимаю, — взорвался Мертенс, — что значит «пропал без вести, и на этом основании исключен»? Если убит, это должно быть известно, если пропал в бою, то на каком основании исключен? Вы подозреваете моего друга в дезертирстве? Тогда я Вам прямо скажу, что это невозможно.
— Вы даже не представляете, чего только не бывает возможно… — вздохнул чиновник.
— Тем не менее, я настаиваю на объяснениях.
— Я не могу их Вам предоставить.
— Почему?!
— Это представляет собой дело исключительной важности, не подлежащее огласке.
— То есть механизмы для новейших подводноплавающих судов представляют меньшую важность и могут быть мне доверены, а перестрелки с индейцами в Скалистых горах — нет?
— Вы крайне наивны, мой друг…
— Если Вы не в состоянии ответить на мои вопросы, мне не остается ничего иного, как обратиться с запросом к депутату от моей провинции, и вот тогда дело точно приобретет огласку.
— Не стоит меня шантажировать.
— Что ж, давайте придем к взаимовыгодному решению.
— Хорошо. Ваш друг вместе с другими был отправлен на ответственное задание, с которого не вернулся.
