Местность вокруг Риу-Прету таила еще большую опасность для здоровья участников экспедиции, чем болота вблизи Диамантину. «Истоки Парагвая до некоторой степени освобождены от зарослей благодаря добытчикам алмазов, и поэтому они не так заражают воздух, как
96
истоки рек, несущих свои воды в Амазонку, — писал Лангсдорф. — Истоки Риу-Прету, например, окружены густыми, непроходимыми лесами, атмосфера которых насыщена гнилостными испарениями. Эти места боятся посещать даже в сухое время года, а в период дождей .здесь каждый непременно заболевает гнилой горячкой, лихорадкой, тифом. Жертвами этих болезней стали многие сотни людей».109 «Люди, приезжающие на берега Риу- Прету для сопровождения купцов, садящихся на лодки, из страха заболеть опасаются оставаться там даже в течение нескольких часоЧ»,— писал Флоранс.110
На берегу Риу-Прету, в местечке Порту-Велью, находящемся примерно в 25 км от Диамантину, путешественники прожили больше двух недель. Эта задержка, происшедшая, как видно из переписки Лангсдорфа, по вине администрации Диамантину, не оказавшей достаточного содействия экспедиции,111 оказалась роковой для исследователей. В письме от 12 (24) марта 1828 г. военному губернатору провинции Мату-Гросу А.-Ж. да Кошта Га- гвиану ученый писал, что в команде его лодок уже восемь больных.112 Кроме того, занемогли Рубцов, Флоранс, чучельник Каэтану, слуга Лангсдорфа Жуан.
Лодки экспедиции отплыли из Порту-Велью лишь 19 (31) марта. «Мы покинули место, которое можно назвать не иначе, как чертовой дырой», — писал в этот день Лангсдорф.113 Короткое плавание но Риу-Прету было очень сложным и опасным. Путь лодкам часто преграждали упавшие деревья. На следующий день Лангсдорф и его спутники достигли р. Аринус, а 21 марта (2 апреля)1, как отметил в своем дневнике ученый, «распрощались с населенной частью провинции Мату-Гросу».114 В конце марта у Лангсдорфа начались сильные приступы лихорадки. Число заболевших в отряде быстро возрастало.
С 30 марта (11 апреля) по 9 (21) апреля путешественники жили в селениях индейцев апиака. Несмотря на ухудшавшееся с каждым днем состояние, Лангсдорф продолжал наблюдения, регулярно и с прежней требовательностью к себе делал записи в дневнике. «Я не мог [вчера, — Б. /Г.] из-за начавшегося приступа перемежающейся лихорадки сделать свои ежедневные заметки, — писал он 30 марта (11 апреля), — и пишу сейчас неохотно, потому что часто уже на следующий день забываешь идею предыдущего и не можешь отличить свой
97
собственный опыт от того, что узнал понаслышке».115 Лихорадка быстро истощала силы Лангсдорфа. Он замечал в1 дневнике, что передвигается уже «при помощи палки и сопровождающего, медленно, шатаясь, как глубокий старик».116 «Начальник экспедиции, несмотря на болезнь свою, неусыпно пекся о здоровье каждого, — вспоминал позднее Рубцов, — и по приходе к жилищу индейцев, видя, что старания его больным мало помогали, то таковое положение заставило Григория Ивановича Лангсдорфа при всей жестокости болезни его много беспокоиться, а через то, как кажется, он делался слабее».117 И (23) апреля экспедиция достигла р. Журуэна, а в течение следующих трех дней ее участники вновь находились в селении индейцев апиака — последнем на их пути.
В конце апреля путешественники продолжали спускаться по Журуэне. Из 34 человек, входивших в отряд, были здоровы лишь 15, а из них только 8 не болели ранее лихорадкой. «Г-н Лангсдорф и Рубцов продолжали сильно хворать, — писал впоследствии Флоранс. Они были так слабы, что не могли выбраться из гамаков и совсем потеряли аппетит. Ежедневно в один и тот же час возвращался озноб, которому предшествовали такие сильные приступы лихорадки, что заставляли их издавать прерывистые стоны и судорожно корчиться, отчего даже качались деревья, на которых были подвешены гамаки, москитники и павесы. Я видел, как на высоте 40 ладоней дрожали листья этих деревьев', стволы которых были сантиметра 33 в диаметре».118 Мучения путешественников увеличивали язвы, образовывавшиеся на открытых частях тела от укусов насекомых.
В конце апреля участников экспедиции постигли серьезные неудачи. При спуске в воду с крутого каменистого берега одна из четырех лодок была разбита в щепки, другая значительно повреждена. Пришлось сделать почти двухнедельную остановку для изготовления новой лодки. 26 апреля (8 мая) путешественники стали лагерем в лесу, на берегу реки Журуэна. «Болезни, превратившие нас в настоящие привидения, пиоенс,119 мешавшие нам отдохнуть днем, москиты, беспокоившие нас ночью, беспрерывный дождь, от которого промокли даже гамаки в палатках, пища, добываемая охотой и рыбной ловлей, — все это делало наше положение очень тяжелым», — писал Флоранс,120 Вести дневник Лангсдорф уже
