А он ими руководит.
Штиф долго искал Брака взглядом и наконец смог рассмотреть его впереди армии. Вояка был напряжен и чуточку растерян – видимо, сказались мрачные мысли о потерянном завтраке – но в целом выглядел бодро, чувствовалась готовность его умереть за правое дело, за страну, за короля. Он, глупый и простой, всего в жизни добился дубовым лбом и пудовыми кулаками и заслужил тем большое уважение со стороны солдат, которые любят обычных, из народа, намного больше рыцарей, графов или королей. И сейчас Брак с нетерпением ждал, когда же он, во главе всего этого войска, полетит к воротам 3рега… и получит в грудь стрелу.
Хромого видно не было, но Штиф не сомневался: наемник где-то рядом. Не оставит же он, в самом деле, жену и ребенка?.
Король неспешно, словно оттягивая значимый момент, поднял руку с обнаженным мечом.
– Уpa-а-а!!! – возопил Брак и, спотыкаясь на кочках, первым бросился к стенам.
– Ура-а-а!!! – поддержало его десятитысячное войско.
Десять тысяч, подумал Ш тиф со странным, не присущим ему цинизмом. Что могут значить десять тысяч безвольных баранов для целого королевства? Их можно и нужно принести в жертву, если того требуют интересы страны, если благодаря им 3рег вновь станет частью Орагара…
Но хочет ли того это стадо? Да и стадо ли это?
И, если все же да, то он ли пастух?
Нет, он все-таки слишком юн, чтобы не жалеть о гибели десяти тысяч живых, дышащих, говорящих людей. Каждого солдата Штиф любил за его ВОИНСКУЮ храбрость, за то, что все они пошли сюда, сражаться за никому не нужный город. Поэтому и сложно расставаться с каждым из них, понимая, что не все вернутся обратно, не отметят победу с более удачливыми товарищами!
Ему не было жалко наемников, в особенности Хромого. Но тот-то выживет: и не в такие передряги попадал! Казалось бы – что ему с этих смертей? Но стоило только посмотреть в лицо Ласке или Кнуру – личным псам Хромого – а то и самого их хозяина, чтобы понять, как никчемно может пасть человек, если целью его жизни станут сражения, женщины и вино. Небритый, с маленькими свиными глазами и квадратной челюстью, которой только орехи колоть об стол – разве может этот человек быть настоящим воином? Для юного Штифа идеалом оставалась Элита Гвардии – сотня лучших пехотинцев, перенесших за долгие годы службы множество сражений. Но, как бы ни была тяжела битва, элита всегда оставалась элитой – чистое, приукрашенное лишь шрамами лицо, аккуратные стрижки, манеры… Да всех достоинств и не перечесть. Именно за непохожесть на этот идеал Штиф и презирал наймитов.
Вот только почему они тогда возглавляют армию?
Да потому что днем ранее Кедрик все уши прожужжал ему, королю Орагара, о том, что наемников, мол, надо делать сотниками и тысячниками, а Хромому отдать весь правый фланг атаки! Ругались они долго, однако в конце концов Штиф смирился и предоставил советнику самому выбирать, кого, куда и зачем.
Сто наемников возглавили сотни, еще десятеро получили в распоряжение тысячи, а остальных разбросали по флангу Хромого: Ш тиф специально готовил этот фланг «на убой».
Темная ночь горела сотнями факелов в руках солдат. На стенах тоже стали вспыхивать огни, но их было ничтожно мало: как и говорил Хромой, основные силы 3рега занимались посвистыванием вслед уходящей со сцены танцовщице.
…Вниз стали падать первые стрелы.
С возвышения король видел, как некоторые в передних рядах, около десяти человек, рухнули на землю, сраженные атакой защитников. Среди них был и незадачливый Брак, который несколько мгновений еще стоял, обхватив руками торчащую в груди стрелу, а потом…
Штиф отвел глаза в сторону и уже не видел, как вояка заваливается на бок и падает под ноги уверенно идущих вперед солдат. Никто не остановился проверить, можно ли еще спасти беднягу, понимая, что нарушить строи при осаде города значит подставить не только себя, но и товарищей, а, может, и всю армию разом. Поэтому солдаты шли вперед, с искусанными в кровь губами, горя желанием отомстить за смерть Брака и еще десяти смельчаков, которые первыми попрощались с жизнями.
Мстить за живых, загодя предупреждая их смерть.
