– Опусти культяпки, сволочь, а то мозги вышибу.
– Опускаю-опускаю, – быстро заверил я: несмотря на столь «добрые» слова, голос внушал спокойствие и приятное тепло, которое невообразимым образом меня успокаивало и говорило: «Все будет хорошо, глупыш!».
– Да ладно, шучу я – не вышибу! – Теперь голос раздавался из зарослей можжевельника прямо передо мной.
– Откуда мне знать, что ты не врешь? – Я не торопился поднимать руки: мало ли что может преподнести мне в подарок ночная гостья?
– Мы, дремофоры, в отличие от эльфов, никогда не лжем!
– Почем мне знать вас, дремофоров? Я и эльфов-то ни разу не видел! – соврал я, за что тут же и поплатился.
– Обман. – В голосе появились нотки металла. – Зачем ты врешь?
– Зачем? – Признаться, этот вопрос поставил Меня в тупик. Пришлось сострить: – Да просто ни когда б не подумал, что можжевельник может уличить меня во лжи!
– Ха! – усмехнулся голос. – Остер-остер… Ладно, я выйду к тебе. Только не дергайся!
Кусты зашевелились, и на поляну вышел… Вышла?.. вышла девушка. Почти эльфийка: только темный, почти коричневый цвет кожи выдавал в ней дремофора. Но как же она была прекрасна, эта «почти эльфийка»: огромные зеленые глаза, Длинные светлые волосы, чудесный носик, пухлые губки… О фигуре я лучше промолчу: мне просто не хватит слов ее описать! Человеческий язык слишком мал, чтобы в него влезли все эти красивости!
– Чего уставился? – хмыкнула дремофора (или дремофор?). – Нравлюсь?
– А… э… типа да! – только и сказал я, глотая слюну. Потом опомнился и, схватив плащ кобольда, расстелил его на траве: – Садись!
Дремофора презрительно фыркнула (мои манеры не слишком впечатлили ее), но на плащ все же села. Пронзительно посмотрела на меня.
Ее взгляд отрезвлял.
– Что тебе нужно? – спросил я прежним, без всякого налета влюбленности, голосом.
– Узнать, зачем ты пришел в наш лес. – Улыбки на ее лице – как ни бывало. Передо мной сидит самая серьезная на Капаблаке дремофора. – Зачем привел свинью, – кивок на все так же храпящего Свэна, – и их? – я вздрогнул: взгляд остроухой указывал куда-то мне за спину.
Миг – и из кустов выпрыгнул, держась за заднику… черный гном.
– А-а-а! – орал он, выпучив глаза, и не отнимая рук от толстого зада. – А-а-а!
– Да листочков сорви! – посоветовал я ему. Или… у меня тут была… – я стал шарить в бэге.
Не знаю, что я там надеялся найти, но смотреть на героя мифов мне вовсе не улыбалось. Это все равно что неделю пить без остановки, а потом увидеть свое отражение в речке!
Гном моим советам не внял, однако руки от задницы наконец убрал. Теперь обе они указывали на дремофору.
– Ты… – злобно зарычал гном, пожирая девушку взглядом. – Это… ты меня молнией уда рила!..
– Нечего по кустам прятаться! – обиженно бросила дремофора. – И вообще я не по тебе хотела, а по адским ловчим!
– По каким еще ловчим? – Я с удивлением обнаружил, что волосы на голове самовольно шевелятся.
– По адским! – Гном хмыкнул с таким презрением, словно этих самых ловчих ел он каждый день на завтрак, на обед и на ужин. – Кстати, им до нас не больше десяти минут бегу!
– Отлично! – Дремофора выжидающе уставилась на черного: – Значит, у нас есть еще время позаниматься с тобой.
– Чем позаниматься? – торопливо выкрикнул гном. – Что я вам сделал?
– А зачем за ними следил? За нашим разговором сейчас? – хмуро осведомилась дремофора. Не надо от нас прятаться – все равно ведь найдем! Правильно? – это она уже мне.
Я, последние полминуты лишь тупо переводивший взгляд с дремофоры на гнома и обратно, несколько растерялся, однако быстро нашелся и кивнул.
– Да вы что на меня так? – воскликнул оскорбленный карлик. – Феноламп меня зовут, я тут по приказу начальства! Больше ничего сказать не могу – нельзя.
– От Хрофта, значит? – задумчиво поинтересовалась дремофора.
– От него самого.
– А зачем к ним приставили?
– Сказал же – не могу сказать!
– По… – начала было дремофора, однако совсем рядом раздался дикий вой, вызвавший у меня крупную дрожь.
– Прибыли, мать их Цербер! – странно выругался гном. – Эх, придется тряхнуть топором! Человече, буди свою хрюшку – пусть помогает!
Свэна я раскачал как раз вовремя: только он поднялся, утирая кулаками глаза, как заросли выплюнули на поляну двух помятых псов. Правда, не совсем обычных: вместо шерсти тела из окутывал уже знакомый мне иссиня-красный пламень.
