— Была… Но пока я был преуспевающим старшим офицером ГРУ, частенько бывающим в зарубежных командировках, это были одни отношения. Когда я вышел в запас, появились проблемы с деньгами… Сами понимаете. Хотя в охранной структуре платили хорошо… Словом, я ее не осуждаю…
— Мы еще вернемся к этой теме. А сейчас — стаканчик виски? Или чашечку кофе?
— Кофе. Горячий и крепкий, как поцелуй кубинки.
Князь и господин в сером костюме понимающе переглянулись и рассмеялись.
— Сейчас сюда подъедет полковник Верестаев, — заметил господин в сером, — привезет досье на сотрудников «Берка». Вы ведь там работали. Полковник был непревзойдённым мастером внутренней контрразведки, у него досье подробнейшее. Что мы тут про вас не успели узнать, то наверняка есть в его синей папке. Что-то он задерживается. У него недавно, как и у вас, были неприятности с правоохранительными органами. Пришлось даже посидеть в тюрьме. Ну, мы, конечно, его вскоре освободили. Но он успел получить там моральную травму.
"Не только моральную, но и физическую", — подумал Князь.
— Сейчас он подъедет, мы зададим вам еще пару вопросов, и — считайте, что вы приняты на работу.
Выпили по чашке крепкого и ароматного колумбийского кофе.
— Кстати, в Колумбии не бывали? — спросил Моров, пристально глядя в глаза Князю.
"Про мою поездку в Колумбию знал только полковник Скорополетов. А он и под пытками лишнего не скажет", — подумал Князь и ответил:
— Никогда не бывал.
— А хотелось бы? — спросил Моров.
— Хотелось бы, — признался Князь.
— Почему? Интересовались когда-нибудь наркотиками? Я имею в виду, профессионально…
— Нет. Профессионально меня интересовали колумбийские изумруды.
— Тоже небезинтересно. Возможно, мы пошлем вас в командировку и в Колумбию. Вообще, знание испанского и португальского вам пригодится на новой службе. Но не сразу, не сразу. Поначалу — работа здесь. У меня был неплохой начальник группы охраны и специальных операций.
Тут Моров пристально посмотрел на Князя, и Кянзь вдруг почувствовал непреодолимое желание доверительно рассказать этому симпатичному профессору все. И в первую очередь о Биче, его плане мести Морову. И услышать в ответ, что все это чепуха и смешные бредни усталого неудачника.
Князь открыл было рот, но тут зазвонил телефон. Князь тряхнул головой и сбросил с себя этот странный морок, остался только шум в висках и легкое головокружение, металлический вкус на губах.
— Что это было? Попытка гипнотического воздействия? Действие каких-нибудь лучей, полей на его психику и подсознание? Во всяком случае, телефонный звонок раздался как нельзя кстати. Он успел прийти в себя и настроится на внутреннее противодействие гипнотическому воздействию Морова. Когда его отбирали в спецподразделение, его проверяли и на внушаемость, на способность к сопротивлению гипнозу. Он продемонстрировал тогда хорошую сопротивляемость. Но тогда против него была молодая докторша из Института имени Сербского. А тут был не просто владевший приемами гипноза доктор, тут был человек, обладавший бесспорно очень сильным биополем, огромным внутренним потенциалом воздействия на других людей, тут потребуется вся его внутренняя убежденность в том, что он делает важное и нужное дело.
Князь попытался вызвать в душе ненависть к профессору Морову, но у него ничего не получилось. Моров с его умными, спокойными глазами и ироничной усмешкой узких губ вызывал против его воли все большие симпатию и доверие.
Спас звонок.
— Да, да, — раздраженно цедил Моров в трубку, — насмерть? Странно. Первые предположения? Самоубийство? Случайная неосторожность? Нет? А подозрений на убийство? Нет. Кто выехал на место? УГРО и межрайпрокуратура? Проследи, чтобы копии справок судмедэксперта, криминалиста были у меня. И подробный доклад. Все. Свободен. Да, свободны оба. Но свободны от оперативной связи со мной. Не от работы: будьте в прозекторской во время вскрытия трупа. Первые же предположения патологоанатома и судмедэксперта мне. И у криминалистов с задницы не слезайте.
Он повернулся в фас к посетителям и сразу его жесткое лицо, чем-то напоминающее профиль грифа-падальщика, преобразилось и стало милым и умным.
