— Я принесла дополненный рапорт, как вы просили. Я только что закончила его, и подумала, что могу немедленно вручить его вам.
Хасина протянула толстую папку с бумагами и вложенным компьютерным диском.
— Я его распечатала, так как подумала, что вы захотите обсудить некоторые пункты.
Маркус улыбнулся.
— Это очень мило с вашей стороны. Я просмотрю его сегодня ночью и, если возникнут какие-то вопросы, сразу же свяжусь с вами утром.
— Если честно, — сказала она, — то я была бы рада обсудить это прямо сейчас.
— Я не могу требовать от вас такого, — ответил Маркус, — Ведь вы и так задержались на работе. Завтра было бы лучше.
Он повернулся, чтобы уйти, но Хасина остановила его.
— Ну, думаю, я еще не ела и, бьюсь об заклад, что и вы ни разу не ели сегодня, так что полагаю, мы могли бы все это обсудить за ужином. Недавно, с последними грузами с Земли, мать прислала посылку с уже готовым традиционным западноафрианским бифштексом, с гарниром — я имею ввиду манго, поджаренные бананы, пряности. Моя мать — лучший повар во всем Лесото. Ее ресторан — шикарное местечко. Во всяком случае, полагаю, можно разделить это блюдо с вами, а заодно и закончить работу.
На мгновение Маркус задумался. Это было заманчиво, хотя бы потому, что это была настоящая еда, а не то, что давали в столовой. И ему действительно нравилась Хасина — интеллигентная, способная, темпераментная и привлекательная.
— Нет, — сказал он, покачав головой, — это очень мило, но я не могу принять ваше приглашение. Мне надо закончить налоговый отчет и еще все рапорты от отделов.
Это прозвучало неубедительно и грубо, но, черт побери, это была правда. У него нет времени на это. И не будет. Он не может сейчас заводить личные отношения. Это было бы нечестно.
— Все в порядке, — сказала она, — я понимаю. Но, послушайте, я пока не стану ее открывать. Возможно, попозже. Я могу хранить ее почти бесконечно.
— Несомненно, — сказал он, — возможно, позже. Спасибо.
Маркус проводил ее взглядом, пока она не скрылась в полумраке коридора, а потом повернулся и пошел в другую сторону, по направлению к столовой, где его ждал обычный ужин.
Напротив столовой был бар. Запах спиртного и звуки громких разговоров, смеха, музыки, электронная какофония трехмерных компьютерных игр обрушились на него, когда он приблизился.
Маркусу не нравилось сюда ходить. Было неприятно видеть пьяных служащих и сотрудников. Употребление алкоголя в колонии строго контролировалось. Это было связано с работой — одна ошибка могла привести к смерти. Но люди столь опасной профессии окружали себя проститутками, а многие искали в пьянстве отдых в конце рабочего дня.
Сквозь основной гул, Маркус услышал пьяную песню, очень фальшивую и идиотскую, которая была необъяснимо популярна на Земле несколько лет назад.
— О, будь хорошею девчонкой, и поцелуй меня скорей! Чмок! Чмок! Чмок! — пел кто-то, издавая соответствующие раздражающие звуки поцелуя, — О, будь хорошею девчонкой, и поцелуй меня скорей! Чмок! Чмок! Чмок! О, будь…
— Если ты сейчас не заткнешься, то я сам тебя чмокну! — внезапно взревел еще кто-то.
Тут Маркус увидел двух мужчин на другой стороне бара, которые покатились по полу, дубася друг друга, а другие посетители поспешно разбегались с их пути.
— Эй, вы! — закричал Маркус. Он махнул другому мужчине, чтобы тот помог ему разнять дерущихся. Когда их растащили, ни один не поднимал глаз на Маркуса.
— На сегодня вы оба достаточно выпили. Теперь идите в свои квартиры и оставайтесь там до тех пор, пока не пройдете тест на содержание алкоголя в крови. Я сам его проведу, понятно?
Они молча кивнули, справедливо наказанные, и Маркус оставил их под опекой товарищей.
Его аппетит пропал, но он все равно прошел в столовую и выбрал себе какой-то еды, а потом, наконец, вернулся в свою квартиру.
На экране компьютера мигал сигнал о поступившем сообщении. Он бросил все папки и просмотрел почту. Пришло всего одно письмо, отправленное с Земли в прошлом месяце. Это было обычно для почты внешних колоний, которые не имели преимуществ у STELLARCOM. Необычным было то, что письмо было от его единственного брата Уильяма. Они не виделись со времени похорон матери и почти не общались впоследствии.
