– Право на борт! – заорал Краузе так, что его голос был слышен от носа до кормы.
«Додж» шел прямо на них; в волнении из-за всплывшей совсем рядом подлодки Краузе позабыл про идущий в атаку «Додж». Два корабля на расстоянии меньше кабельтова разворачивались навстречу, к точке катастрофического столкновения. Спасла машинальная реакция. Оба корабля медленно остановили поворот; целую страшную секунду инерция продолжала нести их навстречу, затем мощная тяга винтов при положенном на борт руле постепенно развернула корабли друг от друга. «Додж» прошел вдоль левого борта «Килинга» не многим дальше, чем подлодка минуту назад. С мостика «Доджа» кто-то весело помахал рукой, и вот он уже далеко позади. Краузе немного трясло, но, как всегда, времени переживать не осталось – надо было выводить «Килинг» на позицию и атаковать сразу вслед за «Доджем».
– Одерживай! – заорал Краузе. – Лево на борт!
Он вернулся в рубку, принуждая себя мыслить хладнокровно; по счастью, монотонный голос телефониста настраивал на нужный лад.
– Локатор докладывает, сигнал неразборчивый.
Акустик внизу методично выполнял свою работу, то ли не зная, что творится наверху, то ли дисциплинированно не обращая на это внимания.
– Одерживай! Так держать!
Краузе на глаз оценивал курс «Доджа» и пытался угадать следующий маневр субмарины.
– Дикки – Джорджу! Дикки – Джорджу!
– Джордж – Дикки. Прием.
– У нас нет контакта, сэр. Видимо, чересчур близко.
Вчера бы в такой ситуации сбросили полную серию бомб; сегодня об этом не могло быть и речи. Безумие тратить оставшийся боезапас «Доджа» ради одного шанса из десяти, что подлодка окажется в той части трехсотярдного круга, где эти бомбы смогут причинить ей вред.
– Сохраняйте этот курс. Я пройду у вас за кормой.
– Есть, сэр.
– Лево руля! Одерживай! Так держать!
– На румбе… – начал рулевой, но Краузе не слушал цифр. Он надеялся пересечь кильватер «Доджа» на таком расстоянии, чтобы у локатора был шанс поймать эхо подлодки; скорость «Доджа» раза в два больше скорости субмарины, значит в этой области и надо искать. При заклинившем руле субмарина будет удерживаться под водой за счет дифферента балластных цистерн; даже в погруженном состоянии можно исправить поломку…
– Джордж! Джордж! Вот она!
Краузе глянул в сторону «Доджа» справа по курсу и не различил ничего, кроме самого сторожевика, который по виду мирно скользил вперед.
– Слишком близко! – произнесла рация.
И тут в трубке загремела стрельба. Через секунду ее звук донесся по воздуху. «Додж» быстро поворачивал влево. Палили орудия, над водой разносился треск пулеметных очередей. «Додж» повернул. На фоне его борта отчетливо виднелся силуэт всплывшей подлодки, серый на сером, носом к корме корвета; они кружили, словно ловя друг друга за хвост. В тот миг, когда «Додж» повернул к «Килингу» боком, в его борту открылся огромный красный глаз и подмигнул Краузе. Посередине между ними из моря встал водяной столб; что-то черное вырывалось из основания столба и, быстро-быстро кувыркаясь, пронеслось над головой с ревом, словно от стремительно летящего поезда подземки. Четырехдюймовка «Доджа» выстрелила с максимальным углом склонения, и снаряд срикошетил от воды, но, по счастью, пролетел высоко и не задел «Килинг». Трудно винить комендоров: «Додж» быстро поворачивал, «Килинг» пересекал его кильватер, и ситуация менялась ежесекундно – они не могли предвидеть, что «Килинг» окажется на линии огня.
Новые раскаты, новый стрекот со стороны кружащих корвета и подлодки. Немец, видимо, отчаялся исправить поломку и всплыл отбиваться в надводном положении. Лодка подошла к «Доджу» практически борт к борту, артиллеристы выбежали на мокрую палубу и открыли огонь. Их орудия бьют в более высокий «Додж», а тот не может ответить. Четырехдюймовые снаряды крушат маленький хрупкий корвет.
Казалось, прошло всего мгновение, а корабль и подлодка уже описали половину круга; теперь Краузе видел нос «Доджа» и корму субмарины, уже исчезающей за другим бортом корвета.
– Право на борт! – скомандовал Краузе. Он так засмотрелся на происходящее, что позволил «Килингу» уходить прочь от места сражения. – Одерживай! Так держать!
