– Полагаю, она осознаёт, насколько важна точность. Ведь нет ничего хуже, чем лишняя мука́ в пироге.
– Тебе обязательно было подзуживать ее? – спросила Фиона. Будучи самой младшей в семействе Хартли, она не обладала сдержанностью, присущей остальным.
Кристофер помрачнел, а просиявшая Рэйчел с радостью ухватилась за слова Лоры:
– Известно, что жизнь стала бы несносной без математических расчетов. Здания рухнули бы на землю, тесто не подходило бы, а наша одежда стала бы неудобной… Да что там, можно до бесконечности говорить о том, как на всех нас сказалось бы отсутствие научного подхода.
– А нужно ли? – спросила Фиона с затаенным испугом в голосе.
– Почему бы нам не поговорить о великолепии того места, куда мы направляемся? – предложил Кристофер.
Он был очень привязан к Рэйчел, но не имел ни малейшего желания подвергнуться испытанию пространной лекцией по евклидовой геометрии или, боже упаси, о жизнедеятельности улиток, изучением которых сестренка с недавних пор увлекалась.
– Говорят, Торнклифф роскошен. Третий граф Данкастер явно не жалел средств на его благоустройство, – сказала Лора, прежде чем Рэйчел успела высказаться на сей счет. – Леди Харриэт, моя подруга, была там со своей семьей прошлым летом, и она утверждает, что в поместье мы не испытаем недостатка в развлечениях все три месяца пребывания там.
– Нисколько не сомневаюсь в этом, – тут же отозвалась Фиона, глаза которой горели, – ведь я собираюсь с пользой провести там время. Я намерена отыскать ларец с драгоценностями, о котором нам рассказывала бабушка, когда мы были маленькими.
– О чем это ты? – уставился на нее Кристофер.
– Неужели не помнишь? Она же много раз говорила, что в эпоху Революции ее родня из Франции отослала семейные драгоценности в Англию, чтобы они не попали в чужие руки. Кроме этих ценностей у бабушки ничего не осталось от родственников, а их всех подвергли казни на гильотине, но по неизвестным причинам ларец с сокровищами так и не прибыл. Я уверена, что драгоценности спрятаны где-то в Торнклиффе. Учитывая тесную дружбу дедушки с лордом Данкастером, я…
– Теперь, когда ты об этом сказала, я припоминаю, что она говорила что-то в этом роде, но я никогда не воспринимала ее слова всерьез, – промолвила Лора. – Ты же помнишь, как глубоко бабушка переживала потерю родственников. Ее рассказы о драгоценностях я всегда воспринимала как последнюю надежду бабули на то, что кто-то из них уцелел и в конце концов объявится.
– Но она особо упоминала письмо, полученное из Франции от ее сестры, герцогини Марвилль, в котором та сообщала, что ларец отослан в Англию и она сделала все необходимое, чтобы его доставили бабушке, а уж ей следует его ожидать.
– У тебя поразительная память, – заметила Рэйчел. – Но, думаю, нам нужно примириться с мыслью, что драгоценности остались во Франции, как это ни прискорбно.
– Однако в своем дневнике, – не сдавалась Фиона, – бабушка писала о посещении дедушкой Торнклиффа незадолго до его смерти. Там говорится, что она молилась о том, чтобы ее муж поскорее вернулся с ларцом.
– И все же она его не получила, – возразил Кристофер.
– Нет, не получила, – вздохнула Фиона. – Дедушка отправился во Францию вместе с третьим лордом Данкастером, но по пути их корабль затонул и они погибли. – Она снова печально вздохнула, однако твердая решительность по-прежнему горела в ее взгляде. – Не исключено, что ларец с драгоценностями все еще в Торнклиффе, а если так – я непременно его отыщу. Можете в этом не сомневаться.
У Кристофера даже не возникало сомнений на сей счет. Уж чего-чего, а упрямства его сестре было не занимать. Поэтому для него стало неожиданностью, что она вдруг перевела разговор на другую тему, сказав:
– Я все еще не могу поверить, что маме с папой удалось уговорить Ричарда поехать с нами.
Кристофер сжал пальцы в кулак.
– У него особо и выбора не было. Оукленд-Парк все лето будет наводнен рабочими, и, боюсь, им придется поторапливаться, чтобы успеть отделать весь дом в греческом стиле, как задумала мама.
– Все же, согласись, это удивительно, – сказала Лора.
Кристофер решил промолчать. Когда он размышлял о службе своего брата на благо короны, всякий раз испытывал неловкость. Будучи старшим братом Ричарда, он всегда ощущал определенную ответственность за него, потребность его защитить. А война с Наполеоном оставила в душе Кристофера одно лишь чувство несостоятельности. Он засунул руку в карман и достал часы, чтобы узнать время. Шла вторая минута третьего. Кристофер секунду помедлил, после чего трижды провел большим пальцем по стеклу часов.
