В этот момент в спальню вернулась Лиззи, неся чай для Вивьен.
– Где ты была? Как всегда, бегала по поручениям Вивьен? – злобно пробурчала Гленда. Ее простое круглое лицо исказила гримаса возмущения. – Ты знаешь, что вместо тебя мне была вынуждена помочь моя кузина? Нет, теперь мне ничего от тебя не нужно, Лиззи. Я уже переоделась, и тебя тут не за что благодарить. Кстати, ты могла бы подумать о том, что я тоже захочу чаю, – презрительно добавила Гленда, завязывая пояс своего халата вокруг полной талии. – Но никто в этой семье обо мне не заботится. Про меня всегда забывают.
Когда Вивьен приехала в дом Кардуэллов, она тут же почувствовала, что ее там приняли за свою. Вивьен пыталась подружиться с Глендой, которая была примерно одного возраста с ней, думая о том, что ей хотелось бы обрести в лице двоюродной сестры близкую подругу. Но Гленда с самого начала дала понять Вивьен, что не желает иметь с ней ничего общего.
Не зная, что враждебность кузины по отношению к ней все росла и росла, Вивьен постоянно делала попытки сблизиться с Глендой. Но та все больше отдалялась от нее, игнорируя ее дружеские шаги. Дела не пошли лучше даже после того, как в Бингем-Холле из-за большого количества гостей их поместили в общую спальню.
В добрых глазах Лиззи появилась тревога, и она начала торопливо извиняться:
– Простите, мисс. Я не знала, что вы уже вернулись. Я сейчас же принесу вам чай.
– Гленда, ты можешь взять мой. Я действительно слишком устала, чтобы его выпить, – вступила в разговор Вивьен.
Гленда с раздражением взяла ее чашку.
– Да он же еле теплый, – капризно произнесла она. – Теперь понятно, почему Вивьен не хочет его пить. Принеси мне горячего чаю, и немедленно.
– Хорошо, мисс Гленда, – сказала Лиззи и торопливо вышла из комнаты.
Вивьен поняла, что ее попытки уладить конфликт не принесли успеха, и, вздохнув, села на свою кровать под балдахином. Затем она поцеловала свою ладонь и положила ее на деревянную шкатулку, украшенную затейливой резьбой и мозаикой из слоновой кости, которая стояла на тумбочке возле постели. Так Вивьен делала каждый вечер перед тем, как лечь спать. Эта шкатулка была подарком отца, и Вивьен очень ею дорожила.
Прошло уже два года с тех пор, как она видела отца, и ей все еще ужасно не хватало его. В далеком детстве Вивьен с нетерпением ждала того момента, когда в порту появлялся его корабль и он сходил на берег, неся ей диковинные подарки со всего света. Он всегда брал ее на руки, подкидывал высоко вверх и начинал кружиться с ней, а Вивьен визжала от радости. Он обещал ей, что однажды, когда она подрастет, он возьмет ее с собой в плавание по морю на одном из своих красивых кораблей.
Шкатулка была последней вещью, которая связывала ее с отцом. Вивьен открыла ее и вынула пожелтевший листок бумаги. Это письмо прибыло прошлым летом, когда она еще жила в Голуэе вместе со своей бабушкой. Записка была краткой и гласила:
«Моя дорогая Вивьен!
Я посылаю тебе эту деревянную шкатулку, потому что мне она показалась прекрасным образцом искусства Южной Африки. Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь. Держи ее рядом с собой, копи в ней драгоценности. Она имеет очень большую ценность. Когда я вернусь, все тебе объясню. Я очень тебя люблю.
Папа».
И всего лишь через несколько недель после того, как она получила шкатулку и письмо, ей пришло извещение о том, что ее отец капитан Джон Монтгомери и его новое судно «Морская звезда» пропали после шторма где-то у побережья Африки и считаются погибшими. Весть о смерти отца разбила сердце Вивьен, но вскоре она начала задумываться о том, что, может статься, ее отец все еще жив. Та странная записка, которая прилагалась к красивой шкатулке, имела какое-то скрытое значение. Она чувствовала это всем сердцем.
«Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь... Она имеет очень большую ценность».
Она часами ломала голову над значением этих слов, вновь и вновь изучала шкатулку, пытаясь понять, почему отец считал ее такой ценной. Ей она казалась вполне обычной красивой вещью.
