– Леди Лора! Вы вернулись к нам. Вы столь же прелестны, как и раньше. – Лорд Гордон Джонстон прижал изящную руку к груди под фраком отлично сшитого костюма примерно в том месте, где могло стучать его сердце, если оно там было. Он поклонился.
– Глупости, лорд Джонстон. Мне стало известно из самого достоверного источника, что я слишком бледна, слишком стара, поэтому мне лучше подыскать мужа, пока я еще не отдала богу душу. – Лора была знакома с лордом уже много лет и также знала, что нельзя проявить слабость, иначе можно легко стать жертвой его острого языка.
Леди Биртвелл оказалась права: она слишком бледна, годы ее расцвета уже миновали. Придется чаще бывать на солнце и развлекаться, чтобы обрести прежний цвет лица и избавиться от воспоминаний о последних месяцах. А тем временем она должна вести себя столь же беззаботно и уверенно, как всегда, чтобы вернуть прежнее место в светском обществе и не допустить, чтобы о ней говорили как о «той бедной леди Лоре, старой деве, которой жить осталось не так уж долго».
– Вы белы как лилия, – согласился лорд Гордон, проводя кончиком пальца по ее щеке. – Вы такая послушная дочь, вы столь долго соблюдали траур. И когда же мы увидим нового графа Хартленда?
– Очень скоро, надеюсь. Дом уже ждет его.
«Улыбайся, не позволяй ему догадаться, что тебе не безразлично, кто займет место папы».
– Моя дорогая, вы готовы ринуться в водоворот развлечений?
– Разумеется. Здесь появился какой-нибудь новый весельчак?
«Почему мне уже все так безразлично? Я должна притворяться, скрываться под маской».
– Дайте подумать. – Прищурив глаза, лорд Гордон посмотрел на гостей. – Что скажете о виконте Нюлине? Виконт тут совсем новичок, все еще чуть неотесан, у него куча денег, которые он не знает, куда девать. И такой смазливый парень. Ему это даже очень хорошо известно. А вот и он. Я познакомлю вас.
Лора позволила ему провести себя через толпу гостей к группе старых знакомых, собравшихся вокруг высокого молодого красавца со светлыми волосами, по виду которого можно было догадаться, что тот знаком с любой деталью своей внешности и провел добрый час перед зеркалом, прихорашиваясь, прежде чем явиться сюда.
«Несносный щенок, – сердилась Лора, с первого взгляда проникшись к юному щеголю некоторой долей неприязни. – Однако если виконт закатывает роскошные вечеринки и умеет развлекать, его стоит терпеть», – решила она.
– Леди Лора! – Виконт взял ее руку и прижал к своим губам. Лора высвободила руку и улыбнулась знакомым, приветствовавшим ее. Год назад она назвала бы их друзьями, а сейчас поняла, что не скучала ни по одному из них, пока находилась вдали от высшего света. – Мне очень приятно. – Виконт все еще продолжал говорить. – Вот уж не ожидал, что мне так повезет – подумать только, я всего как неделю в Лондоне, а меня уже представили самой Грешной Девственнице.
Кругом воцарилась тишина. Это прозвище произносили шепотом, но никогда в присутствии самой леди Лоры. Всегда робкая мисс Уилмот затаила дыхание и нервно захихикала тонким голоском. Леди Памела Татт вдруг страстно заговорила о трудностях, возникших в ее отношениях со служанкой, а лорд Гордон скривил свои и так тонкие губы, предвкушая скандал.
Лора выдержала паузу, достаточно долгую, чтобы лорд Нюлин понял, что совершил непростительную ошибку, затем улыбнулась:
– Милорд, я понятия не имела, что мы с вами на столь короткой ноге, что нам уже позволительно обращаться друг к другу ласкательными именами. А вас как называют? Не Белокурым Пустомелей?
При этих словах кругом раздался хохот, и джентльмены, некоторые из которых напряглись, готовясь защитить Лору, заметно успокоились. Виконт густо покраснел, его лицо застыло, но Лора заметила, что его глаза загорелись, предвещая угрозу. Молодой человек явно не привык получать столь резкий отпор.
– Мадам, приношу свои извинения, – произнес он, покидая кружок гостей и исчезая в направлении комнаты, где играли в карты.
– Неотесанный молодой человек, – протянул лорд Петерсфилд. – Настоящий маменькин сынок, явно привыкший быть в центре внимания среди круга своих друзей в Эссексе.
