Конфетам Неля обрадовалась. Сбегала к себе в комнату, принесла вазочку с длинной ножкой, высыпала в нее конфеты и поставила на стол, хотя там среди остальной снеди уже стояла такая же вазочка с конфетами.
И одарила Аркадия ласковой улыбкой. Но тут же забыла о нем и все внимание устремила на нового гостя.
Вадим, которого с непривычки первая же рюмка оглушила, встречая ее влажный взгляд, хмурился и отводил глаза в сторону. Но она словно не замечала этого, снова и снова обращалась к нему с вопросами, старательно подбавляла ему на тарелку закуски: то кусочек янтарно-желтого копченого омуля — отведайте нашей сибирской рыбки,— то колбасы — колбаска не очень, да уж чем богаты, тем и рады,— то порезанное мелкими ломтиками сало — закусывайте, закусывайте, наверно, с дороги и не кушали еще.
И когда тянулась через стол, прогибалась в поясе так, что розовая шерстяная с короткими рукавами кофточка туго обтягивала полные груди.
Ляпин невозмутимо наблюдал за ее стараниями, и только изредка по квадратному его лицу пробегала жесткая.усмешка. Он по обыкновению говорил мало, преимущественно прибаутками, отпуская их по ходу дела.
Наливая по второй, приговаривал: «Первую не закусывают», наливая по третьей: «Бог троицу любит», по четвертой: «На четырех углах дом стоит».
Аркадий, успевший уверить себя, что Неля к нему неравнодушна, был задет ее непостоянством и не мог решить, как же ему теперь держаться. Убить ли ее своим равнодушием или прямо дать ей понять всю недостойность ее поведения? И он то с безразличной усмешкой пытался заговаривать с Ляпиным, то бросал на сидевшую напротив Нелю негодующие взгляды.
Но она совершенно не обращала на него внимания, и в конце концов он возненавидел этого курчавого, как баран, Вадима, которого черти принесли неизвестно откуда и неизвестно зачем.
А Вадиму было плохо.. Комната со всем, что находилось в ней, уже покачивалась в его глазах с боку на бок. Он плохо слышал, что ему говорила склонившаяся над ним Неля, и костенеющим языком, невпопад отвечал на ее игривые шутки. То и дело подступало противное ощущение тошноты.
— В кулаке пять пальцев,— громогласно произнес Ляпин, снова наполняя рюмки.
Вадим с дрожью посмотрел на рюмку, налитую вровень с. краями. Отвращение пересилило боязнь показаться смешным.
— Нет, я не могу… не буду я больше…—с трудом выговорил Вадим,— мне надо в общежитие… там неудобно… могут заметить.
Ляпин захохотал:
— Стеснительный парень! Заметить могут! Ладно уж, не дадим в обиду, выручим!.. Ты, Аркашка, тоже дошел?
Аркадий презрительно хмыкнул.
— Ну, давай расхожую, на дорожку. И топай к маме. А этого дружка сердешного придется здесь уложить.
Аркадий выпил и с шумом отставил стул, встал.
— Куда вы так рано, Аркашенька?— совсем натурально огорчилась Неля.
— Надо мне в клуб. Ждут, там меня,— небрежно ответил Аркадий и, забыв попрощаться, пошел к двери, стараясь держаться прямо и ступать как можно тверже.
Наташа вошла с авоськой, туго набитой свертками, банками, коробками. Эту неделю она дежурная по комнате.
— Девчонки! — еще в дверях воскликнула она.— Я купила отличные консервы — фасоль с мясом!
— С мясом — это хорошо,— отозвалась Надя,— а фасоль — это не очень.
— Тебе она купила мясо с фасолью,— засмеялась Люба.
— И вот что, девочки,— продолжала Наташа, выкладывая на стол покупки,— раз уж мне дали выходной в воскресенье, мы все вместе пойдем погуляем. День чудесный, теплынь, солнце! А скоро зима, тогда и носу не высунешь.
— Толково! — поддержала Люба.
— Интерес гулять одним! — возразила Надя.
— Дома сидеть интереснее?
— Мне постираться надо,— решительно сказала Надя.
— Постираешь завтра,— попыталась уговорить ее Наташа.
— Завтра я досыта с бревнами накачаюсь. Это не билетики отрывать.
— Заплакала! — сердито сказала Люба и, как всегда, попыталась примирить разногласия:— Стирай, пока Наташа обед готовит. А после обеда пойдем гулять.
День действительно был изумительный. На небе ни облачка. Но солнце уже не летнее, жаркое, а осеннее, мягкое и застенчивое. Неподвижно застыли высокие сосны, не шелохнется ни одна ветка. Утренний иней растворился в прозрачном воздухе, пропитанном свежей, но нисколько не зябкой прохладой. И только ледок на застывших лужицах, хрустя под ногами, напоминал о близкой зиме.
