— А его правильность не раздражала тебя?
Бетси сокрушенно кивнула.
— Но только после его смерти осознала, до какой степени. А вначале я вовсе не обращала на это внимания. Меня даже забавляло, когда он делался не в меру щепетильным или начинал диктовать правила. Это было совсем не похоже на богемную жизнь, к которой я привыкла, и мне казалось, что так он проявляет свою заботу обо мне. — Несколько раз она провела массажной щеткой по влажным волосам. — Но когда он начал возражать против моих писательских занятий, это меня уже нисколько не забавляло.
— И ты послушалась? Что же интеллектуалу мешало-то?
— Брюс вообще настороженно относился к литературному ремеслу. Везде ему мерещилась претенциозность, эпигонство. Кроме того, он был убежден, что жена должна прежде всего посвящать себя семейной жизни. — Она пожала плечами. — Согласись, против таких доводов сложно возражать.
— И ты не стала отстаивать свое право писать?
— Нет. Наверное, сейчас это может показаться странным, но мне хотелось угодить ему. Ты готов идти?
Дэн подтянул к себе костыли и с их помощью поднялся на ноги.
— У меня сложилось впечатление, что ты вообще редко спорила с мужем, — сказал он, когда они начали подниматься вверх по склону.
— Почти никогда.
— Но зато иногда ты ничего другого не делала, как только до одурения сражалась со мной, — напомнил он.
— Это другое дело.
— Почему? Потому что мы не муж и жена? Значит, если бы я надел тебе кольцо на палец, ты повиновалась бы мне без разговоров?
Бетси по-кошачьи подобралась.
— Вряд ли.
Он искоса взглянул на нее.
— Я так и думал.
— В наших спорах сразу все выплескивается наружу. Разрядимся и успокоимся. А Брюс никогда не позволял себе грубого слова. Понимаешь? Он обижался. Был способен дуться на меня целыми днями, а иногда и неделями. Когда я отказалась продать виллу, он так до конца и не простил меня за это.
— Но ведь ему наверняка нравилось отдыхать на Капри! — удивился Дэн. Они вышли из рощи на открытый участок и увидели раскинувшиеся внизу цветущие зеленые поля и ослепительно синее море. — Кто же может отказаться от такого рая?
Бетси печально улыбнулась.
— Вот и нет. Брюс был равнодушен к красотам Италии. Он считал, что народ здесь чересчур распущенный и безответственный, и вообще все в этой стране слишком неопределенное, неряшливое. А от дома его просто коробило.
— Почему же? — возмутился Дэн.
— Потому, что нет двойных рам и центрального отопления; потому, что такая недвижимость — он был уверен в этом как специалист — вообще не котируется. И еще миллионы этих «потому»!
Дэн почувствовал, что Бетси уже на грани нервного срыва, и ласково обнял ее за плечи. Уткнувшись лицом в рубашку Дэна, впитавшую его изысканный одеколон и одновременно запах моря, Бетси моментально успокоилась.
— Сколько же у тебя терпения, малышка, — произнес Дэн, когда они снова продолжили свой путь. — И как ты не озверела…
— Мы никогда не ссорились всерьез. Точнее сказать, до той ночи, когда он погиб. — Ее глаза потемнели от боли. — Если бы я не спорила тогда, Брюс не вышел бы на дорогу, он услышал бы приближавшийся автомобиль и…
Бетси замолчала. Как всегда воспоминания о роковом вечере спазмом сдавили грудь, не давая вздохнуть.
— Ты обвиняешь себя и мучаешься. — Дэн остановился и взял ее за руку. — Не стоит, котенок. Ты не должна. Такие вещи…
— Лучше не будем продолжать этот разговор. — Бетси отстранилась и пошла дальше. — Тебе, наверное, хотелось бы посмотреть виллу Святого Михаила, дом Акселя Мунта? — спросила она. — Это такой прелестный дом, полный статуй, а из сада открывается восхитительный вид.
Дэн задумчиво посмотрел на нее.
— Я читал книгу об этой вилле. И вообще экскурсия с таким гидом будет обалденно интересной!
Подсчитав количество черепицы, которую надлежало заменить, Антонио и его подручный занялись плиткой на балконе. Покончили они с этим около пяти. Прошествовав мимо «синьора», который вместе с «женой» наслаждался послеобеденным чаем на веранде, они укатили в неизвестном направлении.
Черепицу можно было приобрести в находившемся по соседству магазине стройматериалов, но рабочие отсутствовали добрых два часа. Вернувшись, они рассыпались в извинениях по поводу своего опоздания.
