— Что вещи принадлежат его деду. По материнской линии.
— А к тому каким путем попали? — опять же не из любопытства, а исключительно в целях поддержания разговора, буркнула я.
Ляпнула и попала впросак! Голос начальственной дамы моментально приобрел звон металла, а глаза превратились в две голубые льдинки.
— Простите?
Будь я другим человеком, обязательно бы оробела под этим высокомерным и холодным взглядом. К счастью, я девушка жизнью битая, тертая в самых разных переделках, и поэтому совсем не тонкокожая. К тому же многолетняя привычка общаться с самыми разными клиентами, среди которых попадались те еще фрукты, приучила меня не сильно реагировать на их взбрыки.
— Я телевизор смотрю редко и нашу политическую элиту знаю плохо, — глядя на хозяйку чистым взором, невозмутимо пояснила я, — но, помнится, ваш супруг всегда подчеркивал, что родом он из небольшого городка и происхождение у него самое что ни на есть пролетарское. Вот я и спрашиваю, каким образом эти столь не вяжущиеся с его жизнью вещи попали к дедушке Павла Юрьевича.
— В том-то все и дело! — неизвестно чему вдруг обрадовалась Алла Викторовна.
Не в силах устоять на месте, она взволнованно прошлась по комнате.
— Поверьте, биографию мужа я знаю отлично, и этому, — Алла Викторовна энергично кивнула в сторону разложенных на столе предметов, — в ней просто нет места. Абсолютно! И найти объяснения их присутствия я не смогла.
— А он сам? Дал какое-либо объяснение?
Лицо Аллы Викторовны приобрело задумчивое выражение.
— Да, — протянула она, — но очень неохотно. Не поверите, пришлось буквально клещами вытаскивать из него каждое слово.
Вот в этом я не сомневалась ни минуты. То, что Алла Викторовна печень выклюет, но своего добьется, я уже поняла. Хозяйка дома между тем, не подозревая о моих не слишком лестных о ней мыслях, продолжала рассказывать:
— Сначала Павел от меня просто отмахнулся, но я, естественно, не отставала, и тогда муж признался, что получил все это от матери. Вы, очевидно, знаете, Павел учился в Плехановском, был лучшим на курсе, и все единогласно пророчили ему блестящую научную карьеру. Он ведь необычайный умница, а его родительница… В общем, она ничего из себя не представляла. Была совершенно обыкновенной, ничего не примечательной женщиной. Всю жизнь трудилась простой работницей. На фабрике, кажется… Понятно, свекровь очень гордилась успехами сына, а получение Павлом диплома вообще стало для нее событием. Вот в то лето она и подарила ему все это. Так сказать, в ознаменование успехов.
— Поступок матери понять можно, — пожала я плечами. — Не ясно, почему ваш супруг так скрытничал. К чему вся эта таинственность?
Алла Викторовна тихо рассмеялась:
— Нужно знать Павла! Он ведь реалист до мозга костей, а тут такая история. У Павла трезвый скептический ум. Он отнюдь не сентиментален и уж совсем не романтичен. Принять подобную историю всерьез ему было трудно, а уж пересказать ее мне и вовсе невозможно. Мне кажется, он боялся показаться смешным.
— Вот как? Значит, существует какая-то история? — тут же насторожилась я.
Еще бы! Впервые за время встречи в разговоре мелькнуло хоть что-то интригующее. Апатия мигом слетела с меня, и я даже вперед подалась, всем своим видом демонстрируя истовую готовность внимательно выслушать все, что пожелает мне рассказать Алла Викторовна. Та, явно польщенная моим энтузиазмом, не медля и с воодушевлением, пустилась в объяснения:
— Понимаете, свекровь ведь не только подарок сделала. Она еще при этом разразилась длинной прочувственной речью, что, в общем, ей совсем было несвойственно. Суть речи сводилась к тому, что она счастлива. Сын не посрамил своих славных предков и вырос достойным человеком. К сожалению, судьба сложилась так, что у нее нет никаких иных ценностей, кроме нескольких вещиц, раньше принадлежавших ее отцу. Она берегла их всю жизнь, а теперь передает сыну. В заключение свекровь попросила Павла хранить их в память о деде, и ни при каких обстоятельствах с ними не расставаться.
— Нормальная история. Такие случаются не так уж редко, — разочарованно протянула я, понимая, что надежды не оправдались и никаких сюрпризов ждать не приходится.
