– Я Бекка. Рада познакомиться с тобой, Сэм.
– Сэм, поздоровайся с Беккой, – немного раздраженно приказал Тайлер.
Почему?! На кого он сердится?
– Все в порядке, Тайлер, – поспешно заверила Бекка. – Сэм может делать все, что пожелает. В его возрасте я тоже была не слишком разговорчивой.
– Дело не в этом, – хмурясь, бросил Тайлер. Мальчик, по-прежнему неподвижный, молча смотрел на нее. Бекка улыбнулась еще шире:
– Хочешь лимонада, Сэм? Я делаю самый лучший лимонад по эту сторону Скалистых гор.
– Хочу, – мрачно пропищал ребенок. Хорошо, что она догадалась купить печенье. Даже необщительные маленькие дети обожают пирожные и печенье. Бекка усадила его за кухонный стол.
– У тебя есть тетя Рейчел?
– Рейчел, – повторил Сэм, расплываясь в улыбке. – Моя тетя Рейчел.
Больше он ничего не сказал, зато съел три печенья и запил их двумя стаканами лимонада. Потом вытер рукой рот. Настоящий сорванец! Но все же что-то тут не так. Почему он не разговаривает? И выглядит таким отрешенным, словно мысли его витают где-то далеко-далеко.
– Приходи еще, Сэм. Я специально для тебя куплю пирожных.
– Когда? – оживился Сэм.
– Завтра, – пообещала она. – Я все утро буду дома.
– А что ты делаешь днем? – поинтересовался Тайлер, беря сына за руку.
– Поеду в «Риптайд индепендент», спрошу, не нужны ли им репортеры.
– Значит, наверняка встретишься с Берни Бредстритом, ее владельцем. Этакий милый старикан, который успел надкусить едва ли не все здешние пироги. Ты, вне всяких сомнений, произведешь на него огромное впечатление. Эй, похоже, ты собираешься обосноваться здесь надолго!
– Вполне возможно.
– Что ж, постараюсь заглянуть попозже, пока Сэм будет на попечении своей тетки. Она ему не родная, просто хороший друг и часто приглядывает за ним.
Бекка провела щеткой по каштановым волосам, успевшим отрасти до плеч, собрала их в хвост и посмотрела на себя в зеркало. Она не носила подобных причесок с тринадцати лет. Тогда она не ведала, что такое зло…
Нет, не надо думать об этом.
Он не знает, где она. И не узнает – очки и подкрашенные брови сильно меняют внешность.
Бекка повернулась к маленькому переносному телевизору. Скоро выпуск новостей, и опять покажут ее фото, переснятое с водительских прав. На нем она совершенно не похожа на себя. Теперь, когда она постаралась преобразиться, жители Риптайда вряд ли ее узнают. Все, кроме Тайлера, конечно, но он ее не выдаст. Несомненно, после того как по Си-эн-эн снова передадут ее историю, придется сказать правду. Нужно было так поступить с самого начала, но она не могла себя заставить. Нет выхода. Выхода нет.
Тайлер не дал ей времени опомниться – он позвонил в дверь ровно через четверть часа после передачи.
– Ты мне лгала! – выпалил он с таким гневом, что Бекка отшатнулась.
– Прости, Тайлер, так уж вышло, вернее, мне пришлось солгать. Не стой на пороге. Теперь мне следует отдаться на твою милость и просить пощады.
Она рассказала ему обо всем и, к своему удивлению, испытала безмерное облегчение оттого, что наконец исповедалась кому-то.
– Беда в том, что я в толк не возьму, почему копы отказываются меня слушать. Но я скрываюсь не от них, а от безумца, превратившего мою жизнь в ад. Не знаю, может, теперь ему в голову стукнет прикончить меня, – призналась она, покачивая головой, и повторила:
– Поверить не могу, что он исполнил угрозу и стрелял в губернатора. Представляешь, он в самом деле ранил его.
– Копы могли бы защитить тебя.
Слава Богу, Тайлер немного оттаял, и взгляд его стал спокойнее. Всего минуту назад глаза казались неестественно потемневшими и словно застывшими.
– Да, вероятно, но сначала им нужно было убедиться, что мне действительно угрожает опасность. В том-то вся и штука. Они считают, что я все выдумала.
Тайлер, помолчав немного, вытащил из кармана маленькую деревянную пирамидку и принялся ею играть.
– Плохо дело, Бекка.
– Плохо. Это модель пирамиды Рамзеса Второго?
– Что? А, это? Нет, равнобедренный треугольник. Получил приз на конкурсе по геометрии, еще в школе. Поэтому ты сменила имя на Пауэлл?
– Да. Ты единственный, кто знает всю правду. Надеюсь, никому не проговоришься?
