Когда они закончили трапезу добрым куском пирога, миссис Кормаци взглянула на часы и сказала:
— Думаю, коврик уже отстирался и готов отправиться в сушку.
— Позвольте, я сам! — подскочил Грегор так стремительно, что опрокинул на пол стул. Он тут же исправил оплошность и постарался принять непринужденный вид. — Ох, простите! То есть… миссис Кормаци, вам не о чем волноваться, я сам могу просушить коврик.
— Ну что ж, пожалуй, — сказала миссис Кормаци, бросив на него странный взгляд.
— Просто я подумал, к чему нам обоим идти вниз, чтобы вытащить коврик… — произнес Грегор и пожал плечами.
— Ты прав. — Она вложила ему в руку несколько монет и посмотрела на него испытующе, прямо в глаза: — Слушай, а почему ваша семья перестала пользоваться прачечной в нашем доме?
— Что вы сказали? — Надо же, он никак не ожидал, что она об этом спросит! Тем более сейчас.
— Я говорю, почему ваша семья ходит в прачечную в паре кварталов отсюда? — упорствовала миссис Кормаци. — Расценки там такие же. Я проверяла.
— Потому что… потому что… здесь машины слишком большие! — выпалил Грегор первое, что пришло в голову.
Они и правда были здоровенные. Так что это была не совсем ложь. Хотя, конечно, и не правда.
Миссис Кормаци некоторое время не сводила с него взгляда, потом покачала головой:
— Ладно. Иди, займись ковриком.
Лифт никогда еще не казался ему таким медленным.
Люди входили и выходили, какая-то женщина целую вечность придерживала дверь, пока ее ребенок бегал домой за шапкой. Когда же наконец Грегор оказался в прачечной, ему пришлось ждать, пока какой-то парень распихает свою одежду по шести машинам — должно быть, тот копил ее месяц, не меньше.
Грегор сунул коврик в сушилку рядом с вентиляционной решеткой и ошивался поблизости, пока парень наконец не ушел. Как только тот скрылся из виду, Грегор лег на пол, вытянул из щели свиток, сунул его в рукав и быстро вышел из прачечной. Проскочив мимо лифта, он скользнул на заднюю лестницу и прикрыл за собой дверь. Пробежав один пролет, сел на ступеньку.
Здесь его никто не увидит, раз лифт работает.
Он вытащил свиток из рукава, трясущимися руками развернул его и прочел:
Нам нужно срочно увидеться. Я буду ждать на лестнице, где Арес тебя оставил, в четыре часа по наземному времени. Наша судьба зависит от тебя. «Пророчество крови» нависло над нами.
Прошу тебя, не бросай своих друзей в беде.
Викус
Грегор прочел записку трижды. Он был страшно разочарован. Ведь совсем не этого он ожидал.
В записке ни слова не говорилось о Люксе и других его пропавших друзьях. Впрочем, как и об Аресе.
Но это был крик о помощи.
«„Пророчество крови“ нависло над нами».
«Оно здесь», — подумал Грегор. Сердце его бешено колотилось, явно пытаясь вырваться из груди.
«Пророчество крови».
Ему давно уже не требовалось зеркало, чтобы прочесть строки пророчества, которые навсегда запечатлелись в его сердце. В них, в их ритме и звучании, было что-то завораживающее, проникающее в душу — они запомнились ему сразу, как рекламные песенки в телевизоре. Они и сейчас звучали у него в мозгу, и он автоматически отбивал ритм, постукивая ботинком по ступеньке.
ТЕПЛАЯ КРОВЬ СТАНЕТ НЫНЕ ПРОКЛЯТЬЕМ.
КАЖДЫЙ ВЗДОХ БОЛЬЮ И СТРАХОМ НАПОЛНЕН БУДЕТ.
НА КОЖЕ ВЗДУЮТСЯ СМЕРТИ ПЕЧАТИ.
А ПОДЗЕМЬЕ РАСКИНЕТСЯ ОГРОМНЫМ БЛЮДОМ.
ПОВОРОТ, И ЕЩЕ, И ЕЩЕ, И ОПЯТЬ НЕ ТУДА.
ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО, НО НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ И КОГДА.
И ЗЛОДЕЙ И ГЕРОЙ ОКАЗАЛИСЬ В ОДНОМ ЛИЦЕ,
А НАЧАЛО ПУТИ ОБНАРУЖИЛОСЬ В САМОМ КОНЦЕ.
ВНОВЬ ПРИЗЫВАЙТЕ ОТЧАЯННО ВОИНА СВЕРХУ,
СЕРДЦЕ ЕГО УЖЕ ТРОНУТО БЫЛО ЛЮБОВЬЮ.
С НИМ ПРИЗОВИТЕ ПРИНЦЕССУ, ИНАЧЕ НЕ СТАНЕТ
ПЛЕМЯ ПОЛЗУЧИХ УЧАСТВОВАТЬ В ВАШЕМ ПОХОДЕ.
ПОВОРОТ, И ЕЩЕ, И ЕЩЕ, И ОПЯТЬ НЕ ТУДА.
ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО, НО НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ И КОГДА.
И ЗЛОДЕЙ И ГЕРОЙ ОКАЗАЛИСЬ В ОДНОМ ЛИЦЕ,
А НАЧАЛО ПУТИ ОБНАРУЖИЛОСЬ В САМОМ КОНЦЕ.
ТЕ ЖЕ, ЧЬЯ КРОВЬ ГОРЯЧА, ГОРЯЧА И КРАСНА,
ВМЕСТЕ ДОЛЖНЫ ОТЫСКАТЬ ТОТ БЕСЦЕННЫЙ ДАР,
ЧТО В КОЛЫБЕЛИ ПОКОИТСЯ. ОН ОДИН
МОЖЕТ ОТ ЯДА ОЧИСТИТЬ КРОВЬ И СПАСТИ.
ПОВОРОТ, И ЕЩЕ, И ЕЩЕ, И ОПЯТЬ НЕ ТУДА.
ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО, НО НЕ ЗНАЕШЬ, ГДЕ И КОГДА.
И ЗЛОДЕЙ И ГЕРОЙ ОКАЗАЛИСЬ В ОДНОМ ЛИЦЕ,
А НАЧАЛО ПУТИ ОБНАРУЖИЛОСЬ В САМОМ КОНЦЕ.
ЛЮДИ И КРЫСЫ ЗАБУДУТ НА ВРЕМЯ ВРАЖДУ,
