Что-то изменилось в моем Стефане Дурове. Будто надломилось. Он сделался молчаливым и… нет, не угрюмым, а каким-то безучастным ко всему. Как вышел три дня назад из собора, закончив разговор с нижегородским викарием, так до сих пор и ходил, словно он, а не я сделался вдруг цифровой копией личности.
Слова он теперь предпочитал тратить скупо, будто они стали величайшим богатством, а у него в кармане их и вовсе осталось немного. Скоро собрался, не забыв пополнить мое оборудование, и, даже не заночевав, выдвинулся в Киев, чтобы от него направиться на Херсон.
Июльская степь одновременно наводила тоску и будила чувство опасности. Все же что я, что Стеф – дети совсем другой местности. Леса там, сопки, овраги да реки – неровный, в общем, рельеф. А тут, прости Господи, куда ни поверни – плоская, обожженная солнцем доска. Видимость на километры, если захочешь спрятаться – разве что в траву нырять, она тут высокая. Так и чудится, что притаился где-то враг, уже нарисовавший на спине Стража мишень. Мне – чудится. Цифровой копии личности! Каково же тогда Стефу?
Был и другой путь к нашему новому месту службы, правда, пришлось бы крюк сделать преизрядный. Сесть в Киеве на баржу, что по Днепру ходит, и неспешно, но зато и несуетно, за полторы недели добраться до места назначения по воде. Всем хорош способ, недаром же его торговцы предпочитают сухопутному, но долго! Хотя даже не время в пути самое главное. При путешествии с речным караваном Страж бы полностью лишился маневренности и контроля. Запрут внезапно набежавшие за добычей сектанты, и куда бежать с баржи, еле ползущей по реке?
Поэтому, коротко обсудив варианты, мы решили идти своим ходом. Гравицикл способен развивать скорость по бездорожью до сотни километров в час, но это по бумагам, на деле мало кто больше семидесяти из него выжимает. Но даже если бы пришлось тащиться на двадцати-тридцати, то дня за три с остановками до пункта назначения мы бы добрались.
Стеф словно бы спешил поскорее оказаться в Херсоне и приступить к исполнению новых своих обязанностей. С какой-то обреченной покорностью, вот как бы я это назвал. По моему мнению, он слишком серьезно воспринял назначение, которое по факту больше ссылкой являлось. Ну, решил иерарх задвинуть опального Стража подальше в глушь – конец света, что ли? Не он первый под раздачу властям попадает, не он последний. Вон, вспомнить хотя бы меня после Киевской операции… хотя нет, некорректный пример. Но все равно – зачем так убиваться и себя в жертву приносить?
Второй день мы неспешно пылили по равнинной местности, помеченной на картах как Причерноморско-Каспийская степь, и единственная опасность, с которой нам пришлось здесь столкнуться, была скука. Шутка ли – ничего вокруг не меняется! Куда взгляд ни кинь – выгоревшая на солнце трава, одинаковые на вид круглые низкие холмики и равномерно разбросанные продолговатые островки небольших рощиц. Если смотреть все время по курсу движения, можно даже подумать, что мы на месте стоим, а некто прокручивает вокруг нас один и тот же пейзаж.
Да еще и молча все! Нет, Стеф и раньше не любил из пустого в порожнее переливать, но три слова в день – это слишком даже для него! Молча, медленно и тоскливо – девиз нашего путешествия в Херсон. Я, чтобы хоть как-то разнообразить дорогу, безостановочно гонял сразу двух дронов, разведывая местность, и натурально уже дурел от однообразия окружения.
Появление в пятидесяти метрах по курсу грузовой платформы с тяжелым метателем на корме и человеком на носу я прозевал. Не знаю, как это могло произойти, ведь местность я просматривал на сотни метров во все стороны, но факт остается фактом – появился неизвестный, как черт из коробочки!
При этом наш гость даже не прятался! Загнал свою «телегу» на вершину одного из здешних холмиков, сам уселся на край и ноги свесил. Когда я подогнал одного из дронов к самому лицу человека, способ его таинственного появления из ниоткуда перестал вызывать вопросы. Наверняка морок на свою стоянку поставил, а теперь снял. Колдун же.
