— Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом, — предложил неожиданно для всех Николай Федорович Ватутин.
— Вас? — удивился Сталин.
Н. Ф. Ватутин выполнял огромный объем работы в Генштабе, и вряд ли ему можно было найти сразу достойную замену. А. М. Василевский высоко ценил Н. Ф. Ватутина как большого штабного работника. И конечно, ему было жалко расставаться с ним. Но задерживать его значило остановить его служебный рост. И он поддержал кандидатуру Ватутина.
Верховный Главнокомандующий внимательно посмотрел на А. М. Василевского, потом на Н. Ф. Ватутина, немного помолчал, подумал и сказал:
— Если товарищ Василевский согласен... я не возражаю.
Н. Ф. Ватутин в качестве командующего рядом фронтов показал себя с лучшей стороны.
С уходом Н. Ф. Ватутина из Генштаба на Александра Михайловича легла дополнительная тяжесть. Он, как пишет С. М. Штеменко, «буквально разрывался между Ставкой и Генштабом. Его энергия была поистине неисчерпаема. Он требовал, советовал, передавал личные распоряжения Верховного Главнокомандующего»[9].
Предложенную А. М. Василевским кандидатуру А. И. Антонова на должность первого заместителя начальника Генштаба И. В. Сталин поначалу не принял. Он лично не знал Алексея Иннокентьевича, а на доводы начальника Генштаба отвечал:
— Если он хороший работник, пусть помогает вам на фронте. Лишь спустя несколько месяцев А. И. Антонов стал заменять А. М. Василевского в Генштабе. Он быстро ознакомился с делами, показал себя с самой лучшей стороны, заслужил доверие Верховного Главнокомандующего. Работать Александру Михайловичу стало легче, он занимался преимущественно крупными вопросами руководства вооруженной борьбой.
Анализируя деятельность А. М. Василевского в первые месяцы в должности начальника Генштаба, можно утверждать, что она в целом была успешной. Обязанности начальника Генерального штаба он выполнял энергично и с должной профессиональной обстоятельностью. Генштаб усилил свое влияние на ход военных действий. Это с очевидностью проявилось и в ходе Сталинградской эпопеи.
В эти жаркие дни окончательно обрел вес институт представителей Ставки. По заданию Верховного Главнокомандующего Василевский много времени находится в войсках сталинградского направления. Как представитель Ставки и начальник Генерального штаба он вместе с командующими фронтами решает задачи активной обороны, срыва замыслов немецко-фашистского командования.
В июле противник бросил в бой южную группировку, введя в действие большое количество танков. Создалась серьезная угроза охвата 62-й армии с юга, прорыва гитлеровских войск к Сталинграду.
Контрудар, предпринятый по инициативе А. М. Василевского 1-й и 4-й танковыми армиями, не обеспечил разгрома вражеской группировки. Потом, после войны, не раз писалось, что вряд ли целесообразно было проводить контрудар еще не полностью сформированными армиями. Но было выиграно время, что не позволило противнику осуществить стремительный бросок к городу.
Подготовка к ответным мерам проводилась в крайне сжатые сроки. Задача была такова: ударами с севера и юга подсечь под основание клин фашистских войск.
Танкисты 1-й и 4-й армий действовали решительно. Противник перешел к обороне и отступил. Конечно, потери у наших войск были значительные. Начальник Генштаба предвидел их. Но иного выхода не было: только это могло остановить противника или замедлить его выход в район Сталинграда.
Командовавший тогда 1-й танковой армией ныне Маршал Советского Союза К. С. Москаленко пишет, что этот удар помешал противнику «с ходу захватить Сталинград»[10]. Единственно правильным называл решение о контрударе генерал армии С. М. Штеменко[11].
