— Граф! — отвечал Жильбер. — Стали бы вы советовать солдату покинуть свой пост, потому что у него опасная служба?
— Да, если бы этот солдат был окружен, взят в плен, обезоружен и не мог защищаться, а в особенности если бы его жизнь ставила под угрозу жизнь полумиллиона человек... да, я посоветовал бы ему бежать… И вы, Жильбер, вы сами... скажете это королю… Король и рад будет вас послушаться, но будет уже слишком поздно… Так не дожидайтесь завтрашнего дня; скажите ему об этом сегодня же: не дожидайтесь вечера, скажите ему об этом через час.
— Граф, вы знаете, что по натуре я фаталист. Будь что будет! Пока я буду иметь на короля хоть какое-нибудь влияние, он останется во Франции, а я останусь при короле. Прощайте, граф; мы встретимся в бою и, возможно, падем друг подле друга на поле боя.
— Тогда можно будет с полным основанием сказать, что как бы ни был умен человек, он не может избежать своей судьбы, — пробормотал Калиостро. — Я искал вас с тем, чтобы сказать вам то, что я имел честь сказать; вы все слышали... как и предсказание Кассандры, мое предупреждение оказалось напрасным… Прощайте!
— Давайте будем откровенны друг с другом, граф, — предложил Жильбер, останавливаясь на пороге и пристально вглядываясь в Калиостро. — вы сейчас, как и тогда, в Америке, пытаетесь уверить меня в том, что по лицу можете определять будущее человека.
— Жильбер! — отвечал Калиостро. — Я это делаю так же уверенно, как вы, глядя в небо, определяете путь звезды, в то время как большинство людей уверено! в том, что звезды неподвижны или движутся хаотично.
— В таком случае... кто-то стучится в дверь, слышите?. — Вы правы.
— Скажите мне, какая судьба ожидает того, кто стоит сейчас за дверью. Скажите, какой смертью ему суждено умереть и когда это произойдет.
— Как вам будет угодно, — кивнул Калиостро, — пойдемте откроем ему сами.
Жильбер пошел в конец описанного нами коридора, чувствуя, что не может справиться с сердцебиением, хотя он изо всех сил пытался убедить себя в том, что абсурдно принимать это шарлатанство всерьез.
Дверь распахнулась.
На пороге стоял изысканно одетый господин высокого роста с волевым лицом; он бросил на Жильбера быстрый тревожный взгляд.
— Здравствуйте, маркиз! — молвил Калиостро.
— Здравствуйте, барон! — отвечал тот. Заметив, что вновь прибывший опять взглянул на Жильбера, Калиостро представил:
— Маркиз! Доктор Жильбер — один из моих друзей… Дорогой Жильбер! Маркиз де Фавра — один из моих клиентов.
Оба господина раскланялись.
Калиостро обратился к незнакомцу:
— Маркиз! Не угодно ли вам пройти в гостиную и подождать меня: через пять минут я буду к вашим услугам.
Маркиз в другой раз поклонился, проходя мимо Калиостро и Жильбера, и исчез за дверью.
— Ну что? — спросил Жильбер.
— Вам угодно знать, какой смертью умрет маркиз?
— Вы же сами взялись это предсказать, не так ли? Калиостро странно усмехнулся, потом оглянулся, чтобы убедиться в том, что его никто не слышит.
— Вы когда-нибудь видели, как вешают дворянина? — спросил он.
— Нет.
— В таком случае смею вас уверить, что это — любопытное зрелище. Постарайтесь заранее занять место на Гревской площади в тот день, когда будут вешать маркиза де Фавра.
И он подвел Жильбера к двери со словами:
— Когда вам захочется зайти ко мне без предупреждения и так, чтобы вас никто не видел, нажмите на эту ручку справа налево и снизу вверх, вот так… Прощайте и извините меня, не стоит заставлять ждать тех, кому не так уж долго осталось жить.
Он вышел, оставив Жильбера одного, ошеломленного уверенностью Калиостро, которая могла возбудить любопытство доктора, однако так и не победила окончательно его сомнения.
