Стефания-Фелисите дю Крэ родилась 25 января 1746 г. "в маленьком поместье в Бургундии, недалеко от Отена">204. В возрасте семи лет она была принята каноником в капитул Аликса, близ Лиона, и в соответствии с этой должностью приняла титул графини Ланси (ибо ее отец носил титул Бурбон-Ланси). Молодость она провела как в раю. "Утром я играла немного на клавесине и пела. Затем я учила свои роли (она играла в комедиях), были уроки танца и фехтования, затем читала до обеда…">205. Благодаря прекрасному образованию она сумела занять свое место в Париже после того, как ее отец был разорен вследствие денежных спекуляций.
Ей исполнилось тринадцать лет, когда она приехала вместе с матерью провести лето 1759 г. в Пасси, у откупщика господина де ля Пуплиньера: "Это был семидесятилетний старик, крепкого здоровья, с мягким, приятным и вдохновенным лицом">206. В своих воспоминаниях госпожа де Жанлис добавила откровенно, что "она была бы не прочь быть постарше на три или четыре года, ибо он мне так нравился, что я хотела выйти за него замуж">207. Надо сказать, что откупщик сыграл определенную роль в судьбе своей подопечной, которая впоследствии достигла вершины славы.
В предыдущей главе мы видели, что граф Сен-Жермен был принят у господина де ля Пуплиньера. Именно в салоне этого финансиста и произошла встреча молодой графини, ставшей мадемуазель дю Крэ де Сен-Обен, и "этого удивительнейшего человека, с которым я виделась почти каждый день в течение полугода">208.
Этот удивительный человек вызвал ее интерес и заинтриговал ее, хотя она и увидела в нем "шарлатана или, по крайней мере, человека, экзальтированного владением некоторыми тайнами, которым он был обязан крепким здоровьем и долголетием, превосходящим обычные рамки человеческой жизни">209, ведь граф в то время выглядел максимум на сорок пять лет, а было ему наверняка больше. Тем не менее она признала, что ее поразил "этот экстраординарный человек, поразил именно своим талантом, широтой познаний, своими вызывающими уважение качествами, благородными и стеленными манерами, безупречным поведением, богатством и щедростью">210.
Восхищение господина дю Крэ подтверждается и в следующих строчках: "Он придерживался самых лучших принципов, выполнял все внешние атрибуты религии, был очень милосердным, и все говорили, что он был безупречного нрава>211. Ничто в его поведении и речах не противоречило морали">212.
Так же, как и Казанова, будущая госпожа де Жанлис оставила словесный портрет графа, на этот раз описание не такое банальное, зато оно более характерное: "Ростом он был немного ниже среднего, хорошего сложения, с энергичной походкой. Волосы были черными, кожа очень смуглой, черты лица правильными, а выражение оного — одухотворенным">213. Все это подтверждают господин Глейшен и госпожа дю Оссет. Сравнивая эти описания, которые кажутся верными, с описанием, данным К. де Куршаном, мы обнаруживаем, как ни удивительно, что взгляд графа был горделивым, что его "пышные волосы, красивая борода и брови были совершенно седыми">214. Нет никаких сомнений, судя по гравюре Н. Тома, что граф бороды не носил. Со своей стороны, Ламот-Лангон описал нашего героя самыми лестными словами: "У него был стройный и элегантный стан, тонкие руки, маленькие ступни, хорошо сложенные ноги в обтягивающих шелковых чулках. Узкие короткие штаны лишь подчеркивали совершенство его тела. Улыбка раскрывала прекраснейшие зубы, и очаровательная ямочка украшала подбородок">215. Портрет следует дополнить словами Глей-шена, согласно которому, как мы уже видели, он был одет "с великолепной и изысканной простотой", и госпожи дю Оссет, видевшей его несколько раз одетым "скромно, но со вкусом", тогда как ироничный К. де Куршан видел его "одетым, как во времена короля Гильмо">216.
Мадемуазель дю Крэ имела долгие разговоры с графом Сен-Жерменом. Он "отлично говорил по-французски без какого-либо акцента". Зато господин Глейшен утверждал, что по-французски он говорил с "пьемонтским акцентом">217, а К. де Куршан говорил, что, акцент у него был эльзасским>218. Все трое согласны, что он знал английский, итальянский и испанский языки, кроме этого, если верить Глейшену
