-- Червонцы -- о, о -- дукаты, дублон покатился, султанская лира! -- жадно гудели кругом.
Кривцов обошел спины, тесно сбитые у магического круга. Санта-Кроче сидела в креслах у стола, положив голову на руку.
-- Госпожа, -- наклонился к ней бакалавр, -- прекрасная госпожа, узнаете вы меня?
Из полуопущенных ресниц по лицу бакалавра скользнул рассеянный, томный вагляд.
-- Помните, госпожа, я принес графу письмо?
-- Да, я вас помню, молодой кавалер.
-- Госпожа, вот все они бросились к золоту, а я...
Санта-Кроче повела тонкой бровью:
-- Золото? Но там нет золота, кавалер...
-- Как? -- Бакалавр, открыв от удивления рот, взглянул на магический круг. А круг очерчен мелом, а золота нет, только топчатся плотные графские ноги в желтых чулках с красными запятыми.
-- Феличиани! -- позвал Калиостро. -- Довольно им золота!
Бакалавр отшатнулся от графини. "Что за притча, куда девались червонцы?" -- и даже потер переносицу. Кругом недоуменно заспорили.
-- Полагаю, он монеты -- в рукав, а оттуда -- в штаны.
-- Изволь-ка в штаны такую казну угвоздить. Я чаю, воза два золота было, что твой Монетный двор.
-- А я смею удостоверить, что все червонцы до остатнего в шпагу его поскакали: дзык-прыг.
-- Помолчите вы, сударь Дзык-Прыг: виданное ли дело деньги в шпагу прятать?
-- Да шпага его один симбол и магический жезл, а золото, полагаю, -- одна аллегория.
Долго бы еще спорили братья-розенкрейцеры, утирая платками лица, взбивая влажные от пота букли, постукивая крышками табакерок и предлагая соседям отведать тертого лавеланда, если бы Калиостро не захлопал в ладоши.
-- Высокое собрание, -- надменно заговорил он по-французски. -- Теперь вы видите, откуда богатства мои, о которых столь много пишут в газетах Европы... Но, братья, все же я утеснен, обвинен людьми, оклеветан: Калиостро -- плут, Калиостро -- обманщик... А заслужил ли я участь сию?.. Встань, Санта-Кроче, покажи им, кто я, кем буду я в грядущие времена -- встань!
Граненый алмаз перстня влажно вспыхнул на коротком пальце.
-- Все смотрите на мой волшебный алмаз! Говори, Санта-Кроче, что видишь?
-- Я устала, Джузуппе, не могу...
-- Смотри!..
Санта-Кроче замерла от сиплого окрика, руки пали вдоль тела. "Прекрасная госпожа, лучше бы мне страдать за тебя", -- на глаза Кривцову навернулись слезы.
-- Что видишь? -- прикрикнул Калиостро.
-- Вижу, вижу, -- точно издалека доносится мягкий голос графини.
-- Вижу... Толпа, шерстяные красные колпаки; черные пики, в зареве небо... Голова, -- пощади! -- отрубленная голова...
-- Голова, что такое? Где видишь меня? -- недоуменно забормотал Калиостро. -- Да скажешь ли ты?
-- Выкачены глаза, кожа обуглилась, почернела, вспухший шершавый язык торчит из ощеренных зубов... Это ты! ты!
-- Я? -- Калиостро побледнел. -- Меня казнят, да?
-- О нет... Ты... Тебе машут красными колпаками... Они ревут, плещут в ладоши, они несут тебя над черными пиками, -- вот ты! Ты вождь!
-- А, а, -- оскалился граф. -- Не слышишь ли имя мое?
-- От рева трясется красное небо, мостовые, дома... Не слышу... Слышу... Ма... нет... Ро... Ма-Ро ... Ро-Ма... Нет, не слышу.
-- Дальше где я, иди, иди, дальше!
-- Солдаты, медные орлы, барабаны... Всадники, на медных касках конские хвосты... о, куда они устремились, гром небесный!
-- А я? Где я?
-- Ты... Серый конь... Они кидают в воздух мохнатые медвежьи шапки, они рыдают от восхищенья... Слышу... Ты... Бо... Вот ты! Ты -- император.
-- Император? -- Калиостро фыркнул. -- Как, твой старый лысый Джузуппе, ты сказала, он император... Тогда дальше, вперед.
-- Пощади меня.
-- Дальше!
-- Вижу... Город... Красные кирпичи в инее. Сугробы... Высокая восточная стена... Простор... Мертвые улицы... Скуластые варвары... вот твой лысый лоб, блестящие монгольские глаза... Пощади!
-- Нет!
Санта-Кроче зашаталась, со стоном пала на колени:
-- О, пощади -- кровь, кровь!
-- Кровь! -- проворчал Калиостро, бледнея. Склонился над графиней, поднял ее:
-- Опыты кончены! Прочь с дороги!
