ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА
13 сентября.
Посетил Беркли и застал Ван Хелсинга, который уже поднялся — как всегда вовремя. Экипаж, заказанный в гостинице, Тоже ожидал у дверей. Профессор забрал с собой свой чемодан, с которым теперь не расстается.
Пусть все будет точно зафиксировано. Мы приехали в Гиллингем в восемь часов. Было чудесное утро; яркое солнце и вся свежесть осеки, казалось, венчали годовой труд Природы. Листья окрасились в разнообразные цвета, но еще не начали опадать. Войдя, мы встретили на пороге комнаты миссис Вестенра, которая всегда поднималась рано. Она сердечно приветствовала нас и сказала:
— Вы будете очень рады, так как Люси лучше. Милое дитя все еще спит! Я заглянула к ней в комнату и видела ее, но не вошла, боясь ее потревожить.
Профессор улыбнулся и взглянул с торжеством Он потер руки и сказал:
— Ага! Мне кажется, что я поставил верный диагноз. Мое лекарство действует.
Она ответила:
— Вы не должны все приписывать себе, доктор. Своим утренним покоем Люси отчасти обязана и мне.
— Что вы этим хотите сказать, сударыня? — спросил профессор.
— Я беспокоилась о милом ребенке и ночью вошла к ней в комнату. Она крепко спала, так крепко, что даже мой приход не разбудил ее. Но в комнате было ужасно душно. Там повсюду лежало так много этих ужасных, сильно пахнущих цветов, даже вокруг шеи у нее был обмотан целый пучок; и я решила, что этот тяжелый запах слишком вреден для милой девочки при ее слабости, так что я убрала цветы и приоткрыла окно, чтобы проветрить комнату. Вы будете очень довольны, я убеждена.
Она ушла в будуар, где обыкновенно завтракала. Я следил за лицом профессора и увидел, что оно стало пепельно-серого цвета. Он старался владеть собой в присутствии бедной леди, так как знал о ее болезни и сколь ужасно было бы потрясение,— он даже улыбался, когда распахнул перед ней дверь в комнату, но, едва она вышла, он резко втолкнул меня в столовую и запер за нами дверь.
Тут я впервые увидел Ван Хелсинга в отчаянии. В немом ужасе он поднял руки над головой и всплеснул ладонями самым безнадежным образом. Наконец он сел в кресло и, закрыв лицо руками, громко зарыдал без слез, и казалось, мучительные рыдания вырывались из самого его сердца. Потом он снова воздел руки, словно взывая ко всей вселенной:
— Господи, господи, господи! Что мы такого сделали, чем провинился этот бедный ребенок, что у нас столько горя? Неужели над нами тяготеет древний рок, раз происходят такие вещи, да еще подобным образом? Эта бедная мать совершенно неосознанно, думая все обратить к лучшему, совершает поступки, которые губят душу и тело ее дочери! А мы не вправе открыться ей, не вправе даже предупредить ее, иначе она умрет и тогда умрут обе. О, сколько горя! Все дьявольские силы ополчились против нас!
Неожиданно он поднялся.
— Идем,— заговорил он после минутной паузы,— идем, мы должны думать и действовать. Есть ли дьяволы, нет их или их множество — безразлично; мы все равно победим.
Он бросился в переднюю за чемоданом, а затем мы вместе поднялись в комнату Люси.
Я снова раздвинул шторы, пока Ван Хелсинг приближался к кровати. На этот раз он не был поражен, когда взглянул на это несчастное лицо, покрытое той же самой ужасной восковой бледностью. Его взгляд выражал суровую печаль п бесконечную жалость.
— Как я и предполагал,— пробормотал он со вздохом, который так много значил.
Затем, не говоря ни слова, он закрыл дверь и начал выкладывать инструменты для новой операции — переливания крови. Я уже давно понял, что это необходимо, и потому начал снимать сюртук, но он остановил меня движением руки.
— Нет,— сказал он.— Сегодня вы станете делать операцию. Я буду объектом Вы потеряли слишком много крови.— Говоря это, он снял сюртук и засучил рукав рубашки.
Опять операция; опять снотворное; опять краска окрашивает пепельно-серые щеки и восстанавливается ритмичное дыхание здорового сна. На этот раз я караулил, пока Ван Хелсинг подкреплялся и отдыхал.
Он воспользовался первым представившимся удобным случаем и сказал миссис Вестенра, чтобы она ничего не выносила из комнаты Люси, не посоветовавшись предварительно с ним; что цветы имеют ценность как лекарство и что вдыхание их аромата входит в план лечения. Затем он взялся сам следить за ходом дела, сказав, что проведет эту и следующую ночи у постели больной что сообщит мне, когда прийти.
