— Этот юноша найдет себе баварскую или перуанскую принцессу. Он пожелает взять за женой княжескую корону с Эльдорадо и Потоси в придачу.
— Ошибаетесь, эти знатные итальянцы нередко женятся на простых смертных; они, как Юпитер, любят смешивать породы. Но, однако, дорогой барон, что за вопросы вы мне задаете? Уж не собираетесь ли вы женить Андреа?
— Что ж, — сказал Данглар, — это была бы недурная сделка, а я делец.
— Но не на мадемуазель Данглар, я надеюсь? Не захотите же вы, чтобы Альбер перерезал горло бедному Андреа?
— Альбер! — сказал, пожимая плечами, Данглар. — Ну, ему это все равно.
— Разве он не помолвлен с вашей дочерью?
— То есть мы с Морсером поговаривали об этом браке; но госпожа де Морсер и Альбер…
— Неужели вы считаете, что он плохая партия?
— Ну, мне кажется, мадемуазель Данглар стоит не меньше, чем виконт де Морсер!
— Приданое у мадемуазель Данглар будет действительно недурное, я в этом не сомневаюсь, особенно если телеграф перестанет дурить.
— Дело не только в приданом. Но скажите, кстати…
— Да?
— Почему вы не пригласили Морсера и его родителей на этот обед?
— Я его приглашал, но он должен был ехать с госпожой де Морсер в Дьеп; ей советовали подышать морским воздухом.
— Так-так, — сказал, смеясь, Данглар, — этот воздух должен быть ей полезен.
— Почему это?
— Потому что она дышала им в молодости.
Монте-Кристо, по-видимому, пропустил эту колкость мимо ушей.
— Но все-таки, — сказал он, — если Альбер и не так богат, как мадемуазель Данглар, зато, согласитесь, он носит прекрасное имя.
— Что ж, на мой взгляд, и мое не хуже.
— Разумеется, ваше имя пользуется популярностью и само украсило тот титул, которым думали почтить вас; но вы слишком умный человек, чтобы не понимать, что некоторые предрассудки весьма прочны и их не искоренить, и потому пятисотлетнее дворянство выше дворянства, которому двадцать лет.
— Как раз поэтому, — сказал Данглар, пытаясь иронически улыбнуться, — я и предпочел бы Андреа Кавальканти Альберу де Морсеру.
— Однако, мне кажется, Морсеры ни в чем не уступают Кавальканти, — сказал Монте-Кристо.
— Морсеры!.. Послушайте, дорогой граф, — сказал Данглар, — ведь вы благородный человек, не так ли?
— Надеюсь.
— И к тому же знаток в гербах?
— Немного.
— Ну, так посмотрите на мой, он надежнее, чем герб Морсера.
— Почему?
— Потому что, хотя я и не барон по рождению, я, во всяком случае, Данглар.
— И что же?
— А он вовсе не Морсер.
— Как не Морсер?
— Ничего похожего.
— Что вы говорите!
— Меня кто-то сделал бароном, так что я действительно барон; он же сам себя произвел в графы, так что он совсем не граф.
— Не может быть!
— Послушайте, — продолжал Данглар. — Морсер — мой друг, вернее, старый знакомый вот уже тридцать лет; я, знаете, не слишком кичусь своим гербом, потому что никогда не забываю, с чего я начал.
— Это свидетельствует о великом смирении или о великой гордыне, — сказал Монте-Кристо.
— Ну так вот, когда я был мелким служащим, Морсер был простым рыбаком.
— И как его тогда звали?
— Фернан.
— Просто Фернан?
— Фернан Мондего.
— Вы в этом уверены?
— Еще бы! Я в свое время купил у него немало рыбы.
— Тогда почему же вы отдаете за его сына свою дочь?
— Потому что Фернан и Данглар — оба выскочки, добились дворянских титулов, разбогатели и стоят друг друга; а все-таки есть вещи, которые про него говорились, а про меня никогда.
— Что же именно?
— Так, ничего.
— А, понимаю, ваши слова напомнили мне кое-что, связанное с именем Фернана Мондего; я уже слышал это имя в Греции.
— В связи с историей Али-паши?
— Совершенно верно.
— Это его тайна, — сказал Данглар, — и, признаюсь, я бы много дал, чтобы раскрыть ее.
— При большом желании это не так трудно сделать.
— Каким образом?
— У вас, конечно, есть в Греции какой-нибудь корреспондент?
— Еще бы!
— В Янине?
— Где угодно найдется.
— Так напишите вашему корреспонденту в Янине и спросите его, какую роль сыграл в катастрофе с Али-пашой Тепеленским француз по имени Фернан.
— Вы совершенно правы! — воскликнул Данглар, порывисто вставая. — Я сегодня же напишу.
— Напишите.
— Непременно.
— И если узнаете что-нибудь скандальное…
— Я вам сообщу.
