В феврале того же года я был вызван к наркому обороны с докладом о положении дел в управлении. В конце моего доклада Ворошилов вдруг спросил меня:
— А как Вы бы посмотрели на предложение занять пост начальника Управления связи Красной Армии?
Хотя этого вопроса я никак не ожидал, тем не менее, сразу же решительно отказался, сославшись на то, что не имею достаточного практического опыта, необходимой подготовки и т. п.
При этом я заметил, что пришел к наркому обороны просить определенной поддержки в работе, а не для того, чтобы был снят с должности нынешний начальник управления связи, которого мы все уважаем.
Климент Ефремович отнесся к моему отказу и этим словам довольно спокойно и попросил дежурного адъютанта пригласить к нему в кабинет начальника Генерального штаба Бориса Михайловича Шапошникова.
Кабинет Шапошникова находился рядом, поэтому он пришел буквально через какую–то минуту.
Ворошилов его спрашивает:
— Борис Михайлович, если мы назначим товарища Пересыпкина начальником Управления связи, это будет лучше или хуже?
Через небольшую паузу Шапошников ответил:
— Думаю, что будет лучше, товарищ нарком.
— Вот видите, — сказал мне Ворошилов, — и товарищ Шапошников поддерживает мое предложение. О Вашей оперативной подготовке мы знаем. У нас операторов много, а технически грамотных связистов мало. Поэтому мы и предложили Вам возглавить Управление связи.
Но я снова повторил свои контрдоводы и чтобы как–то выйти из положения предложил назначить меня заместителем начальника управления.
После некоторого раздумья Ворошилов со мной согласился, и через несколько дней мое новое назначение — первым заместителем начальника Управления связи состоялось. Но работать в этой должности мне так и не довелось.
Прежде чем приступить к выполнению новых обязанностей, я решил уйти в очередной отпуск. Получил путевку на юг, купил билет и в этот же день, находясь дома, стал собираться в дорогу.
В это время раздался телефонный звонок. Беру трубку. Звонили из ЦК партии.
— Вы действительно собираетесь уехать в отпуск?
— Да, — отвечаю, — путевка и билет в кармане.
— Нет, Вам следует немного повременить. Ждите вызова к нам.
Через несколько дней я был приглашен в Управление кадров ЦК
партии, где прошел собеседование по довольно широкому кругу вопросов. В конце собеседования меня попросили заполнить несколько анкет и написать автобиографию.
Я терялся в догадках: в чем дело? Для чего все эти беседы на таком уровне? Пришел к выводу, что очевидно речь идет о каком- то новом назначении. И я не ошибся.
9 мая 1939 г. в 10 часов вечера, когда я еще находился на работе, раздался звонок правительственного телефона. Человек, не назвавший себя (позднее я узнал, что это был помощник Сталина Поскребышев), но спросивший меня, кто у телефона, сказал:
— Вам, товарищ Пересыпкин, нужно сейчас же приехать в Кремль к товарищу Сталину.
При этом он поинтересовался, имеется ли в моем распоряжении автомашина и есть ли пропуск в Кремль. Получив утвердительный ответ, позвонивший мне повесил трубку.
Г. А. Куманев: Вам приходилось раньше встречаться со Сталиным, видеть его вблизи?
И. Т. Пересыпкин: Как говорится, и да, и нет. В Москве после окончания академии я работал около двух лет и за это время видел Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), когда подводились итоги боевых действий в районе озера Хасан, на совещании в ЦК с танкистами, которые вернулись из Испании, где принимали участие в оказании помощи республиканскому правительству. Кроме того, я видел Сталина на парадах и приемах, но непосредственно встречаться с ним мне еще не приходилось. Так что, направляясь в Кремль по личному приглашению вождя, я, конечно, основательно волновался.
На служебной автомашине ЗИС‑101 я быстро доехал до Кремля и через Боровицкие ворота попал на Ивановскую площадь. При въезде у меня проверили документы и показали, как пройти к И. В. Сталину.
Войдя в указанный подъезд и поднявшись на лифте, я оказался в небольшом вестибюле. Там мне показали, куда идти дальше. В коридоре стояла абсолютная тишина. Я обратил внимание, что на всех дверях отсутствовали таблички с указаниями имен сотрудников, работавших в этих кабинетах. Постучал в первую попавшуюся дверь. Ее открыл уже немолодой человек с необычно красным лицом. Это был помощник Сталина Александр Николаевич Поскребышев. Он предложил мне сесть и, попросив обождать, куда–то вышел.
