Таких примеров и фактов можно привести немало.
Г. А. Куманев: У меня еще один вопрос, связанный с государственной деятельностью Сталина. Проводились ли накануне Великой Отечественной войны и в военные годы официальные, с заранее объявленной повесткой дня заседания Совета Народных Комиссаров СССР и председательствовал ли на них новый глава Советского правительства?
М. Г. Первухин: Как известно, Иосиф Виссарионович Сталин был назначен председателем Совнаркома СССР незадолго до войны — 6 мая 1941 г. Насколько я помню, два или три раза до гитлеровского нападения на Советский Союз он вел заседания правительства. Особенно, когда рассматривались крупные государственные и политические вопросы.
Но в годы Великой Отечественной войны Сталин председательствовал преимущественно на заседаниях Государственного Комитета Обороны и Политбюро ЦК ВКП(б). Постановления и некоторые распоряжения частного характера иногда выпускались от имени Советского правительства, но они обязательно обсуждались на Государственном Комитете Обороны и Политбюро ЦК партии.
Что касается больших официальных заседаний Совета Народных Комиссаров Союза ССР во время войны с широкой повесткой дня, то таких я просто не помню.
Г. А. Куманев: Что изменилось в Вашей работе с началом войны? Какие новые поручения получили Вы от Сталина как Председателя Государственного Комитета Обороны и Совнаркома СССР? Мне также очень хотелось бы узнать Ваше мнение, Михаил Георгиевич, о том, какова была его роль в перестройке народного хозяйства СССР на военный лад, в создании военной экономики страны и насколько Сталин был компетентен в военно–экономических вопросах?
М. Г. Первухин: В первые же дни фашистской агрессии каждый из руководящих членов Советского правительства получил лично от Сталина конкретные указания и поручения, связанные с военномобилизационными делами, с перестройкой всей нашей работы на военный лад. Ну, например, Вячеслав Михайлович Молотов получил задание следить за выпуском танков, Николай Алексеевич Вознесенский — осуществлять контроль за производством вооружения и боеприпасов. Николай Александрович Булганин был назначен членом Военного совета Западного фронта и Западного направления. Вячеслав Александрович Малышев вскоре возглавил новый Наркомат танковой промышленности СССР, созданный на базе Наркомата среднего машиностроения СССР. Все они были заместителями Председателя СНК СССР.
Как я уже говорил, 24 июня 1941 г. меня назначили заместителем Председателя Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР, а 2 августа состоялось мое назначение уполномоченным ГКО по Управлению военно–химической защиты Красной Армии. Стал вроде комиссара при начальнике этого управления. Вместе с ним (управление тогда возглавлял генерал–майор Мельников) мы разрабатывали мероприятия по оснащению наших Вооруженных Сил средствами химической защиты, занимались также формированием химических батальонов. Возможность использования врагом отравляющих средств, химического оружия была тогда велика. О всех мероприятиях мы периодически докладывали непосредственно Председателю ГКО и Верховному Главнокомандующему Сталину.
При этом вспоминается такой случай. По полученным Генеральным штабом сведениям, немцы начали подтягивать к фронтовым районам химические боеприпасы, авиационные химические бомбы. Учитывая своевременность подготовки к отражению возможного химического нападения, Управление военно–химической защиты Красной Армии подготовило план снаряжения химических боеприпасов. Естественно, предпочтение было отдано снарядам крупных калибров. Ну, это и понятно: чем больше калибр, тем больше отравляющих веществ.
Ознакомившись с нашими предложениями, Сталин спросил: «Известно ли вам наличие в армии орудий такого крупного калибра?» Мы, конечно, не могли ответить. А он говорит: «Такое количество снарядов, которое вы собираетесь подготовить, требует большого числа орудий самого крупного калибра. А у нас в Вооруженных Силах таких пушек почти нет».
Присутствовавший в кабинете вождя начальник Главного артиллерийского управления Наркомата обороны генерал Николай Дмитриевич Яковлев это подтвердил.
