На этот случай у деды был запасен последний патрон.
Медленно уступая натиску продавца, деда начинал искать деньги.
Если время шло к концу дня, финала дождаться было невозможно, но если это происходило утром, то настойчивый и терпеливый продавец мог дождаться, когда, наконец, их сотого кармана, из двухсотой складки на одежде, деда выуживал рубль старого образца и трясущимися руками вручал его торговцу.
Если тот еще не был в обмороке, он понимал, что с ним произошло, и почти не было случая, чтоб кто-то отважился пуститься в дальнейшее разбирательство на тему "это не настоящие деньги". Обычно продавцы к этому часу уже понимали, что означает народное выражение "себе дороже" и сдавались.
Деда с загадочной улыбкой на лице медленно-медленно, не теряя достоинства переходил к следующему торговцу - за овощами.
* * *
Вот еще несколько эпизодов, связанных с Фимкиным дедом.
Фимке купили магнитофон. Вещь по тем временам уже не диковинную, но, все-таки, редкую. Фимка втайне от деда записал его молитвы и дал потом деду послушать. Дед разволновался, кричал и махал руками, утверждая, что там - внутри магнитофона - дьявол!
Поскольку дед соблюдал субботу, мне приходилось не раз выручать его: включить свет, например, или зажечь газовую плиту.
Мы играем во дворе в футбол, а Фимкин дед отправляется в синагогу. Подзывает Фимку и долго его уговаривает. До нас доносятся истерические Фимкины выкрики: "Нет!. Уйди, деда, притырю! Нет, я сказал!!!" Потом выясняется, что деда звал его с собой в синагогу и сулил за это сперва 10 рублей, потом 50, а в конце сто рублей! (В те времена - первая половина шестидесятых - наиболее распространенная месячная зарплата была менее ста рублей.) Мы осуждаем Фимку - на эти деньги и нам бы что-нибудь перепало - но уже поздно, да и Фимка ни за что в синагогу идти не хочет.
* * *
ШКОЛА 17-я ЖД
Первый класс я окончил в Ярославле, в школе "44. Класс назывался 12 - читается: "первый-второй". Там были ещё "первый-первый", "первый-третий" и т.д. Там же, в Ярославле я пошел и во второй класс, но в октябре 1958 гшода мы переехали в Кишинёв и я продолжил учёбу в соседней с домом школе.
Ею оказалась средняя железнодорожная школа N17 станции Кишинёв Одесско-Кишинёвской железной дороги.
Что сие означает - попробую объяснить, но до конца и сам не знаю. Короче говоря, в стране, помимо школ, относящихся к Министерству народного образования, были школы железнодорожные. Учебная программа при этом была единой и Свидетельства об образовании - раньше их называли Аттестаты зрелости - были такие же, как и во всех других школах.
В управлениях железных дорог были свои отделы образования - они заменяли нам Министерство. Видимо и в этом, в частности, проявлялся известный тезис: железные дороги - государство в государстве.
И действительно: вспомните - у железных дорог была своя система продовольственного и иного снабжения и торговли - ОРСы всякие и т. П. Программа во всех школах была одинаковая, а вот мероприятия, например, содержание и сроки проведения всесоюзных контрольных работ - разные.
Трудно сейчас вспомнить, какие ещё были отличия, разве что то, что мы все, кто занимался спортом, были членами спортивного общества "Локомотив".
ЗДАНИЕ ШКОЛЫ
Школа была построена сразу после войны - в 1946 году - на ул. Киевской, по середине квартала межу Болгарской и Армянской. Построена по проекту архитектора Палатника.
Стилистическое сходство нашей школы с железнодорожным вокзалом налицо. До недавнего времени я думал, что у этих зданий один автор.
Я до сих пор нахожу нашу школу очень красивой. Ничего подобного я нигде не встречал. Она не была типовым школьным зданием. Даже забор вокруг школы - входы, калитки, решетки, столбы - были спроектированы и построены по проекту того же архитектора одновременно с самим зданием.
Во дворе школы со стороны Киевской были клумбы, деревья, кустарники и обелиск, на котором было написано, что пионерская дружина школы носит имя Лизы Чайкиной. Долгое время мы думали, что это могила Лизы Чайкиной и обелиск является надгробием.
В начале шестидесятых годов возле главного входа в школу появился еще один памятник. На высоком постаменте была изображена шагающая в стремительном порыве девушка (как минимум, полторы натуры) в школьной форме. Одной рукой она прижимала к груди книги, другую руку отбросила назад. Именно в эту "заднюю" руку можно было что-нибудь вложить, например, шапку. Получалось очень достоверно и смешно.
