Для осуществления операции было решено спровоцировать Андрея на самовольный уход с корабля для того, чтобы попрощаться со своей дочкой. Для этого мы привезли из дому фотографии дочки и внушали ему мысль о нежелательности встречи и о необходимости в ближайшее время покинуть страну на неопределенный срок.
Психологический расчет оказался верным. Андрей ночью покинул корабль и направился в школу дочери.
Накануне днем мы вышли в эфир со старого мобильного телефона Андрея на мой старый телефон и прокрутили в эфире несколко смонтрованных из предыдущих записей наших с ним "разговоров". Дополнительно мы позаботились, чтобы их содержание давало объяснение нашему с ним долгому "молчанию в эфире" и рассекречивали корабль, как место пребывания Андрея и нашего офиса.
Убедившись, что наши "разговоры" засекли, мы стали ждать появления наружного наблюдения. Посты были выставлены через час после "выхода в эфир".
Андрея они засекли сразу и вели его до самой школы. Они, видимо, не предполагали, что он уйдет вплавь и окажется на том берегу. Иначе они взяли бы его рано утром на набережной под мостом. Пока они переходили на другую сторону, Андрей оказался в людных местах, поэтому они продолжали его вести до первого удобного случая.
Его доставили в подвал кафе "Лютик и Ромашка" на Арбате. Подвал оказался таким глубоким, что передатчики, встроенные в телефон, обувь и одежду Андрея, не могли пробиться наружу. Пришлось срочно вводить в игру последовательно, представителя Центральной Городской Санитарно-эпидемиологической службы, представителя Госпожнадзора и двух бомжей, пытающихся что-нибудь украсть из подсобки. В результате удалось установить новые передатчики и продолжать контролировать ситуацию. Кроме того, нам хотелось, по-возможности, сохранить жизнь и здоровье Андрея.
Имеющиеся у нас записи допроса подтверждают, что дезинформация передана полностью и поступила в распоряжение руководства "Гранд Каньона". Материалы в офис "Гранд Каньона" лично доставил руководитель Службы Безопасности Московского отделения "Гранд Каньон" некто Александр Александрович Миллер. К настоящему времени о нем имеются достаточно полные сведения. Разумеется, за ним установлено круглосуточное наблюдение.
После окончания допроса Андрея, ими было решено его ликвидировать. В бессознательном состоянии он был погружен в мясной фургон и, в сопровождении двух охранников, его повезли в северо-восточном направлении вверх по набережной Яузы, потом, через "Преображенку", в сторону улицы Подбельского. На безлюдном участке Лосиноостровской улицы было спровоцировано дорожно-транспортное происшествие, в результате которого был освобожден Андрей и захвачены охранники и водитель фургона. Кроме того, в наше распоряжение поступили препараты, использовавшиеся "Гранд Каньон" во время допросов. Препараты переданы в лабораторию. Они оказались хорошо нам известными средствами WUS-2 и WUS-3.
Охранники и водитель были допрошены. В настоящее время они находятся в бункере N18. Андрей проходит восстановительное лечение на нашей базе "Пригорки-седьмые". Психофизическое состояние удовлетворительное.
Вся полученная нами информация представлена здесь. На этом я заканчиваю описательную часть своего доклада."
С этими словами Олег Николаевич положил руку на стопу из нескольких толстых переплетенных отчетов, лежащих перед ним на столе.
--
Ну, что ж, каково ваше мнение, Борис Григорьевич?
--
Пока я только слушаю, Александр Николаевич. Выявлять и оценивать промахи и тактические неточности не моя прерогатива. У меня пока нет вопросов по изложенному материалу. Я хотел бы услышать каковы, по вашему мнению, дальнейшие шаги?
--
Мы предлагаем следующее. По вопросу готовящейся акции в Приднестровье нам думается целесообразным вбросить эти материалы в мировое информационное поле, используя средства наших единомышленников в Европе. Начать мы планируем, как всегда, с Италии. Почти одновременно с этим предложим материалы нашим союзникам во Франции и Германии. Вероятно, организуем публикации в "Република мондиале", "Эколь дю Норд" и других. Думается, что европейских сил будет достаточно, чтобы остановить этот процесс и нанести серьезный удар по позициям наших врагов в Европе. Ожидаемый эффект: срыв операции в ноябре, и постепенный переход в стадию вялотекущего скандала и взаимных обвинений. Единственный, остающийся пока открытым вопрос - надо ли дать им понять, что за этим стоим мы. И как при этом себя идентифицировать и позиционировать?
