Ей исполнился тридцать один год.
«Или тысяча восемьсот тридцать один», — думала она иногда.
Лифт остановился.
Выйдя из него, она лицом к лицу столкнулась с молодым человеком, которому на вид можно было дать лет двадцать. В действительности ему было двадцать девять, и он был самым молодым в экипаже.
— Кричи «ура!» — сказал он, — Только что Михаил принял радиограмму!
— Радиограмму…
Все прежние мысли разом вылетели из ее головы при этом совершенно неожиданном известии.
Ракета была еще далеко от границ Солнечной системы. Наблюдательные пункты на Плутоне еще не могли увидеть ее, а сама ракета не посылала еще сигнала…
— Какую радиограмму? Что в ней сказано?
— Она не нам. И Михаил ничего в ней не понял. Пусти меня. Я тороплюсь к Виктору.
Она машинально посторонилась, пропуская его. Он вихрем влетел в кабину лифта, и дверь за ним захлопнулась.
Она покачала головой и улыбнулась. Всеволод Крижевский, механик, всегда был такой — стремительный, увлекающийся, порывистый.
«Радиограмма… Михаил ничего не понял… В чем дело?» — думала она, быстро проходя по пустынному коридору, ведущему в радиорубку.
Войдя, она увидела, что здесь собрались все девять членов экипажа. Они склонились над столом оператора, что-то разглядывая.
Михаил Кривоносов, старший радиоинженер, повернул к ней вечно невозмутимое, насмешливое лицо.
— Ну-ка, Машенька, попробуй разгадать этот ребус. Азбука Морзе, сигналы межпланетной связи — все это было хорошо известно Марии Александровне. Она подошла к столу.
Но то, что она увидела на ленте радиоаппарата, ничего не сказало ей. Бессмысленный набор точек и ни одного тире. Только интервалы между рядами точек указывали границы неизвестных слов. Если это были слова?
Она тут же высказала эту мысль вслух.
— Умница! — похвалил Михаил. — Я тоже подумал — слова ли эго? Но мой пеленгатор работает автоматически. Я послал в ответ слово «повторите», азбукой Морзе, разумеется. И получил ответ: восемь точек, без интервалов. Но что они означают, вот вопрос!
— Сколько времени прошло между твоим сигналом и ответом?
— Представь себе, Машенька, — с обычной своей манерой шутить по всякому поводу, ответил Кривоносов, — я тоже подумал об этом. Странное совпадение, не правда ли? И спросил Игоря Захаровича…
Мария Александровна повернулась к командиру корабля, который стоял тут же.
— Ровно столько, сколько нужно радиоволне, чтобы пройти расстояние от нас до Марса в оба конца, — ответил на ее безмолвный вопрос Игорь Захарович.
Это был невысокий плотный мужчина лет сорока. Высокий лоб, массивные нос и подбородок, узкие удлиненные глаза, наполовину скрытые прищуренными веками, твердо сжатая линия губ выдавали в нем ум и непреклонный характер. Он был одет так же, как все остальные, — в коричневый кожаный комбинезон, из-под воротника которого выглядывали белоснежная рубашка и аккуратно завязанный галстук. Волосы гладко причесаны на боковой пробор.
— С Марса! Не может быть!
— Почему не может? Вас смущает расстояние? — Командир корабля всем говорил «вы». — Действительно, для такой связи нужна фантастическая, с нашей точки зрения, мощность станции. Но на Земле прошло тысяча восемьсот лет, не надо забывать этого.
— А наша радиограмма?
— Я уверен, что это просто совпадение. Но даже если наша передача дошла, в этом нет ничего удивительного. Пеленгатор точно направил волну к неизвестной нам станции. Имея в своем распоряжении сверхчувствительные приемники, они могли принять ее. Даже при той мощности, которой обладают наши генераторы. А вот что мы смогли принять их первую передачу, не нам адресованную, вот это показывает, что их генераторы не имеют ничего общего с теми, прежними.
— А может быть, они послали радиограмму именно нам? Если у них все другое, все более мощное, то могут быть и телескопы, в которые можно заметить нас.
— Предполагать можно все, — пожал плечами командир, — Но все же это маловероятно. Если они хотели говорить с нами, бесполезно было применять новую азбуку, которую мы не знаем и понять не можем.
— Есть другое предположение, — сказал Кривоносов, — Они могли говорить не с нами, а с другим космическим кораблем, находящимся в нашем направлении.
