— А он не встретит по дороге какую-нибудь из больших планет?
— Если и встретит, беда не велика. Но момент рассчитан так, что на своем спиральном пути от Солнца «Ф-277» не должен встретиться ни с одной планетой.
— Сложная задача! — сказал Волгин.
— Скоро это изменится. Как только закончится строительство гравитационной станции на Марсе, мы будем посылать эти шарики прямо на Солнце.
— Мне кажется, что это еще сложнее. Ведь на пути станут тогда Земля и Венера. Если для Юпитера, Сатурна, Нептуна «шарик» диаметром в четыре километра пустяк, то для Земли…
— Расчет прямолинейного падения значительно проще.
Волгин недоуменно пожал плечами.
— Не понимаю, — сказал он, — зачем трогать сейчас крупные астероиды? Оставьте их времени, когда станция войдет в строй.
— Увы! — ответил Керри. — Теоретически вы правы, Дмитрий. Но на практике дело обстоит не столь просто. Станция на Марсе мощная, это верно, но она не будет обладать беспредельной мощностью. Марс движется, астероиды тоже. Придется ждать удобного взаимного положения Марса, и каждого из астероидов, которого нужно заставить упасть на Солнце. Несложный расчет показывает, что на это не хватит времени до прилета Фаэтона. Пользуясь только станцией, мы очистили бы пространство между Марсом и Юпитером за триста пятьдесят лет. Вот и приходится мучиться с теми астероидами, которые не скоро снова появятся вблизи Марса.
— А большие астероиды, Церера, Веста?
— Все, кроме Весты, удачно попадают в график работ. Все появятся в районе действия станции до прилета Фаэтона. Одна только Веста «упрямится». С ней придется повозиться. А это орешек, да еще какой! Триста восемьдесят километров в диаметре. Тут уж не обойдешься одной или двумя эскадрильями. Пошлют весь истребительный флот.
— Насколько он велик?
— В настоящее время у нас шестнадцать эскадрилий. Но, видимо, их не хватит для Весты. Будет построено еще несколько, повышенной мощности.
— Вы хотели бы принять участие в этом последнем деле?
— Не особенно. Самое интересное у нас — это уничтожение мелких тел. Увлекает процесс их поисков, погоня за ними. Не всегда все проходит так легко и гладко, как сегодня. Не случайно большинство истребителей любят охоту. Для этой работы нужен именно охотничий нюх.
— Я как-то упустил из виду, но хотелось бы знать — охота как спорт сохранилась в ваше время?
— Как спорт и как удовольствие. К сожалению, в наше время не может быть крупной охоты, какая была у вас. Почти все хищники давно истреблены. Скажите, Дмитрий, вы охотились на тигров? — спросил Керри, и его глаза загорелись.
— Нет, я никогда не был в южных странах. Охотился на более мелких зверей. А с каким оружием вы ходите на охоту?
Чарли рассмеялся.
— Он ничего в этом не понимает, — сказал Керри, кивнув на товарища. — Ему смешно, что мы, охотники, не хотим пользоваться ультразвуковым, тепловым или лучевым оружием. Но вы должны понять, Дмитрий. Мы охотимся с самым обыкновенным старинным пороховым ружьем. Что толку убить дичь управляемой пулей? Когда нет риска промахнуться, нет и удовольствия.
— Согласен с вами, — сказал Волгин. — Я всегда удивлялся, что в мое время охотники на болотную дичь не пользовались луком и стрелами. Я охотился на уток с пистолетом, это куда интереснее, чем с ружьем, да еще заряженным дробью. Именно так, как вы сказали, — нет риска промахнуться, нет и удовольствия.
— В следующий раз, когда я буду на Земле, — сказал Керри, — пойдем на охоту вместе. Хорошо?
— С большим удовольствием.
— Но мне будет трудно соперничать с вами. Ведь вы сверхметкий стрелок. Как это у вас называлось?.
— Снайпер, — сказал Волгин.
— У нас нет этого слова.
Пока шел разговор, «И-76» подошел к астероиду совсем близко. От скалистой поверхности малой планеты его отделяло не больше полутора километров. Далеко-далеко блестящими точками виднелись два соседних корабля. Остальных не было видно.
— Эскадрилья окружила астероид, — пояснил Керри. — Корабли находятся на равном расстоянии друг от друга по окружности экватора планеты. Потом они переместятся на другую окружность, перпендикулярную первой. Это делается для безопасности.
