Господствующая высота - страница 53

— Видите, что значит любить свое дело! Вот Родионов человек нам чужой, можно сказать, соперник, да еще побежденный соперник, а старается для нас, как родной. Почему бы это? А потому, что все мы, колхозные лошадники, общее, государственное дело делаем.

Но прошло два дня и еще два, а о Родионове ни слуху ни духу. Кретов, избегая взглядов своих подручных, с досадой и горечью думал: «Эк же ошибся я в человеке!» Наконец по прошествии недели, когда Кретов, отчаявшись, уже собирался ехать за Урожаем, Родионов внезапно появился на ферме. Не поздоровавшись толком, какой-то неприязненный, он, не вдаваясь в объяснения причин своего опоздания, заговорил с хмурой усмешкой:

— Характерный генерал! «А как же я им продам, говорит, раз я их вовсе не знаю?» Ну, я ему расписал, как вы тут, сухинские, на пустыре орудовали. Он вроде проникся. В общем, теперь ваше дело, сами добивайтесь, — заключил он почти грубо.

— А коня-то видели? — подозрительно спросил Кретов, по-своему истолковавший происшедшую с Родионовым перемену.

— Видел, — неохотно отозвался Родионов, и вдруг ясная, добрая улыбка вмиг согнала всю хмурь с его лица. — Знаете ли, как подумаю, что не про меня этот конь, — будто ножом по сердцу! — Он махнул рукой. — Ну, да раз обещал… ваше счастье!

Кретов всердцах захлопнул дверь конторы; он был так разгневан, что Ожигов счел нужным выйти вслед за ним.

— Будет тебе, — примирительно говорил парторг. — Пошумели — и хватит! Струганов сделал больше, чем мог.

Кретов нервными движениями крутил папиросу.

— Посмотрим еще, что правление скажет!

— Правление может взять сторону Струганова. Пойми ты: с одной стороны — электростанция, с другой — желание товарища Кретова иметь в колхозной конюшне сказочного жеребца, чудо из чудес! А ведь как же это здорово, Алеша, если подумать! Давно ли войну кончили, за войной засуха пришла, а мы о чем теперь спор ведем? Не о лошаденке какой, а о чудо-жеребце, да о тепличном заводе, да об электростанции!..

— Чудак ты, Марк Иваныч! — пожал плечами Кретов. — Тут конкретное дело…

— Опять за свое! Вот тебе мой совет: поезжай ты к этому генералу, может и сладишься. А нет — тогда и поговорим на правлении.

Распрощавшись с парторгом, Кретов медленно побрел по мартовской ростепельной улице. Легкий весенний ветер морщил голубые лужи. Каждый порыв ветра приносил свой запах: то слышался свежий дух березовой почки, то прель прошлогодних листьев.

Кто-то тронул его за рукав. Кретов обернулся и коротко бросил в ответ на безмолвный вопрос Никифора:

— Четвертак!

— А разве он дороже стоит? — робко спросил Никифор, приглядевшись к лицу своего шефа.

— Такому на заводе не меньше тридцати цена…

— Может, уступит?

— Так ведь не он же цены устанавливает!

— Так что же будет, Алексей Федорыч?

— Что будет? Конец света… Завтра к семи утра подавай.

— Не рановато ли? Ведь генерал…

— Ладно, давай к девяти. Только не позже. Может, еще на дому застанем.

Ясное весеннее утро, полное хлопотливого гомона скворцов, спорящих из-за своих квартир с зимними жильцами — воробьями и чечетками, — преисполнило Кретова надеждой. Когда небо такое голубое, когда звенят ручьи, не так-то уж трудно поверить в чудо.

Кретов стал одеваться. Он считал, что к генералу приличнее явиться в военной форме, при всех регалиях. Форма оказалась ему несколько тесновата, но все же он не без удовольствия оглядел в зеркале свою плотную фигуру, ничуть не утратившую военной выправки. Наценив колодку с орденскими ленточками и планки «за ранение» — впервые за все свое пребывание в колхозе, — Кретов испытал странную неловкость, словно присвоил отличия, ему не принадлежащие.

«Видать, к старым-то надо новую ленточку заслужить», — усмехнулся он про себя, выходя на крыльцо.

Небывалый случай: его аккуратнейший, исполнительный подручный опаздывал. Кретов походил по двору, обнаружил, что одна пуговица на шинели неплотно держится, вернулся в дом и покрепче пришил ее, а Никифора все не было.

«Где его нелегкая носит?» — с раздражением думал Кретов, и эта первая ничтожная неполадка будто смахнула его бодрость. Стало казаться, что поездка окончится провалом.