Господин Зима (примечания)

Фут равен примерно 0,3 метра. (Примеч. ред.)

Дюйм равен 2,54 см. (Примеч. ред.)

Фунт равен примерно 0,45 кг. (Примеч. ред.)

Миля равна 1609 м. (Примеч. ред.)

Ведьма Эвменида носит весьма звучное имя, заимствованное из античной мифологии нашего, Круглого мира. Эвмениды – одно из именований богинь мести (они же – Эринии, «Гневные», они же – фурии римской мифологии). О них упоминается в поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея», в пьесах древнегреческих драматургов Эврипида и Эсхила, римского драматурга Сенеки и многих других авторов. Сколько их было на самом деле, никто точно не знает: поздние поэты называют трёх – это Тисифона (мстящая за убийство), Алекто (непрощающая) и Мегера (завистница). Богини-мстительницы преследовали преступников, запятнавших себя злодеянием, и мучили их до тех пор, пока те не впадали в безумие. Такая судьба постигла Ореста, виновного в убийстве матери, однако Афина Паллада, впервые в мифологической истории Греции, устроила суд, оправдала обвиняемого и усмирила гнев богинь. С тех пор их и стали называть Эвменидами, «Милостивыми». Но не обманывайтесь: несмотря на новое имя, богини мщения по-прежнему существа довольно жуткие. Их изображали как в виде неумолимых охотниц с кнутами и факелами, так и в виде страшилищ с крылами летучей мыши, с волосами в виде змей и чёрной пёсьей мордой вместо лица. В своей трагедии «Эвмениды» Эсхил описал Эвменид так:

Согласитесь, этот жуткий образ очень похож на тот, что Эвменида Вероломна искусственно создавала для себя с помощью каталога «Боффо»!

…чтобы над каждым плечом сидело по ворону.

А эта колоритная деталь портрета старой ведьмы отсылает нас к образу Óдина, верховного божества германо-скандинавской мифологии. Óдин, мудрец и знаток рун, хозяин Валгаллы, является людям в образе одноглазого старика в синем плаще, а сопровождают его двое воронов, Хугин (что на древнеисландском означает «мыслящий») и Мунин (что означает «помнящий»). Вороны либо восседают у него на плечах (правда, без удобного насеста), либо летают по миру, а возвращаясь, рассказывают Одину обо всём, что делается на свете, – то есть тоже служат ему своего рода «глазами». В «Младшей Эдде», учебнике скальдической поэзии XIII в., об Одине говорится:

Два ворона сидят у него на плечах и шепчут на ухо обо всём, что видят или слышат. Хугин и Мунин – так их прозывают. Он шлёт их на рассвете летать над всем миром, а к завтраку они возвращаются. От них-то и узнаёт он всё, что творится на свете. Поэтому его называют Богом Воронов. Так здесь о том сказано:

В отличие от Одина, Эвменида лишилась обоих глаз, но это лишь умножило её мудрость и умение читать в душах: в своём развевающемся плаще, с воронами на плечах, стотринадцатилетняя ведьма выглядит достаточно жутко – под стать грозному старцу скандинавских мифов (хотя «уделанный сзади» плащ несколько снижает торжественность момента).

В нашем мире этот язык, как ни странно, не древний, а вполне современный – так называемый новогреческий, на котором сегодня говорят в Греции. На нём эти слова пишутся ένοχη и αθωότητα соответственно. В оригинальном издании автор использует английскую транскрипцию: enochi и athootita. (Примеч. перев.)

– Это же моррис, весенний танец!

Моррис – средневековый народный английский танец под музыку, исполняется группой танцоров, зачастую в белых одеждах с нашитыми на них колокольчиками, а порою является частью целой пантомимы. В ходе исполнения могут использоваться палки, мечи, платки и даже глиняные трубки. Самое раннее сохранившееся упоминание о танце моррис датируется 1448 годом: это документ, подтверждающий, что Гильдия золотых дел мастеров должным образом выплатила танцорам морриса вознаграждение в размере семи шиллингов. При том, что танец этот исконно английский, само название, строго говоря, означает «мавританский танец» (в самых ранних источниках это morisk dance, morisse daunce); возможно, потому, что и костюмы, и шаги танца подчёркнуто экзотические. В деревнях танцоры даже иногда чернили себе лица, как настоящие мавры. Музыку традиционно обеспечивали дудка и тамбурин или скрипка. Моррис танцевали на протяжении XV–XVI вв.: известно, что комик шекспировской труппы Уильям Кемп в 1600 г. в одиночку протанцевал моррис от Лондона до Нориджа. А в XVII в. моррис стал непременным атрибутом народных гуляний в праздник Пятидесятницы – и всё больше ассоциировался именно с весенними праздниками, скажем с майскими играми вокруг майского шеста. В мире Терри Пратчетта обрядовый характер морриса ещё более усилен: этим танцем в традиционном его варианте – костюмы с бубенчиками, деревенские гулянья и непременная выпивка – приветствуют приход лета; в пару к нему Пратчетт придумал и тёмный моррис – танец, освящающий наступление зимы.

В разных городах и деревнях испокон веков существовали свои традиции танцевать моррис и свои группы танцоров. В начале XX в. моррисом всерьёз занялись английские фольклористы – пытаясь восстановить и возродить танец в разнообразных его вариантах. Сегодня практикуются шесть разных стилей исполнения морриса, восходящих к нескольким местным традициям; есть три солидные организации, занимающиеся историей и поддержкой распространения этого танца, в том числе Федерация морриса.

Количество танцующих, то есть персонажей морриса, менялось от эпохи к эпохе и от места к месту (у Пратчетта их семь): более-менее постоянные, традиционные фигуры – это Шут или Клоун (в пратчеттовский вариант морриса он тоже входит), Лошадка, Дева Мариан (возможно, персонажи робин-гудовских баллад добавились позже). В пьесе У. Шекспира «Два благородных родича» есть яркая сцена с описанием этого танца-пантомимы: деревенские юноши и девушки исполняют моррис в честь бракосочетания герцога Тезея, а деревенский учитель – распорядитель пантомимы – перечисляет персонажей действа:

Э-э-э… «Молот ведьм для чайников». (Примеч. автора)

Себ лабя ен мерог

В оригинале – «ITI SAPIT EYI MA NASS», фраза, которая для непосвящённого выглядит как самая что ни на есть учёная латынь. Эта пратчеттовская шутка основана на предположительно реальном розыгрыше. Где именно этот розыгрыш имел место (и был ли вообще), не вполне понятно: по одним версиям, в Британии, по другим – в Америке. В некой местной газете якобы было опубликовано сенсационное сообщение о ценной археологической находке – древнеримском горшке (в американском варианте сенсационной находкой явился древний глиняный индейский горшок, что добавляет истории нелепости). По краю горшка отчётливо просматривалась надпись «ITI SAPIS POTANDA BIGONE»: местный высокоучёный профессор уверял, что это самая что ни на есть латынь, пусть немного искажённая, и даже сделал приблизительный перевод, в котором фигурировало слово «мудрость». На самом деле, если переставить интервалы на их законные места, прочитывается не латинская, а английская фраза: «IT IS A PIS POT AND A BIG ONE» – «Это ночной горшок, причём большой».

Мы на хаггиса охотились.

Хаггис – это национальное шотландское блюдо: жареная, варёная или тушёная смесь из мелко порубленных бараньих потрохов (сердца, печени и лёгких) с луком, салом, толокном и разнообразными приправами. Когда-то это было кушанье для бедноты, поскольку потроха обычно предназначались на выброс. Для правильного, традиционного хаггиса всё это варится в бараньем желудке; дешёвые варианты (в частности, в шотландских фастфудах) готовятся в искусственной оболочке. Госпожа Вероломна совершенно права, утверждая, что «хаггис – это жракса из бараньих потрохсов». Несмотря на малоаппетитное описание, хаггис – чрезвычайно вкусное и сытное блюдо. Подают его с картофельным и брюквенным пюре и по традиции запивают виски. Существует даже национальный спорт – «бросание хаггиса»: шотландцы соревнуются, кто дальше и точнее зашвырнёт хаггис с возвышения (обычно с бочки из-под виски); причём после броска хаггис предполагается съесть.

В Шотландии хаггис традиционно подают на стол на ужин в честь дня рождения любимого шотландского поэта Роберта Бёрнса – 25 января. Это целый ритуал: хаггис вносят под музыку шотландской волынки, а за столом читают стихи Бёрнса, и просто любимые, и подходящие к случаю, в частности «Оду шотландскому пудингу „хаггис“»:

Существует расхожая шотландская шутка: хаггис – это якобы мелкий зверёк (дикий хаггис, Haggis scoticus), водится в горах Шотландии, левые и правые его лапы – разной длины, чтобы бегать по крутым склонам и не спотыкаться. В Шотландии распространены мягкие игрушки-хаггисы в виде маленьких лохматых зверьков и забавные детские книжки про охоту на дикого хаггиса. Про дикого хаггиса шотландцы рассказывают туристам в ответ на вопрос, из чего готовят хаггис, – и, как ни странно, легковерные туристы принимают этот рассказ за чистую монету. Согласно одному из опросов, 33 % американских туристов верят в то, что хаггис на самом деле дикий зверёк. Неудивительно, что изобретательные Мак-нак-Фигли прибегли к этой версии, но госпожа Вероломна оказалась не столь доверчива, как американский турист.

Эти буквы означают «Целую-обнимаю крепко-крепко». У нас в Круглом мире похожее сокращение («S.W.A.L.K. – Sealed With A Loving Kiss», букв. «Запечатано нежным поцелуем») было распространено в Англии более полувека назад, но с тех пор вышло из моды и почти забылось. (Примеч. перев.)

Одна унция равна приблизительно 28 граммам. (Примеч. ред.)

Кладовая – помещение, где хранятся старые или просто ненужные в настоящее время вещи. Что бы там ни утверждали слухи, госпожа Вероломна не использовала кладовую для кладов. Хотя было бы забавно, если бы они там обнаружились. (Примеч. автора)

Кевин, Невилл и Тревор. (Примеч. автора)

Беднягой Чарли зовут старое пугало, на котором ведьмы на Испытаниях соревнуются в наговорах и проклятьях. Он упоминается в повести «Море и рыбки». (Примеч. перев.)

Удел – область мира, за которую ведьма считает себя ответственной, предмет её повседневных забот. Размером удел может быть от деревни до целого мира. (Примеч. автора)

О ведьмах многое говорит тот факт, что старый друг и старый враг ведьмы – это зачастую один и тот же человек. (Прим. автора)

Дом нянюшки Ягг, Тир-Ньян-Ягг, в оригинале зовётся чуть иначе – Тир-Нан-Огг (Tir Nani Ogg), что звучит почти так же, как Тир на Ног (ирл. Tír na nóg, «остров юных»), название острова вечной молодости в кельтской мифологии. Это волшебная страна, где нет смерти, старости и болезней, это земля изобилия, красоты и неизбывного счастья. Считается, что там обитают Туата де Данаан, Племена богини Дану, четвёртое из мифических племён, правивших дохристианской Ирландией. По легенде, на острове Тир на Ног у своей волшебной возлюбленной гостил сам Оссиан, великий бард III века. В так называемых имрамах, ирландских сказаниях о плавании героя по морю в волшебную страну, рассказывается о тех счастливцах, которым случалось добраться до Тир на Ног: такова, например, история Брана в сказании «Плавание Брана, сына Фебала». Гостья из волшебной страны так описывает остров, куда Брану предстоит плыть:

Тир-Ньян-Ягг действительно сродни волшебной стране вечной юности: несмотря на свой почтенный возраст, нянюшка Ягг по-прежнему молода душой и отличается удивительным жизнелюбием.

…тяжёлый случай пед фекундис.

«Медицинский» термин, использованный нянюшкой Ягг, это на самом деле слегка искажённая латынь нашего мира: Ped Fecundis, правильнее было бы Pedes Fecundi «плодоносные ноги», от лат. pes, pedis «нога» и fecundus «плодородный».

Крек-фекспериментировать означает применять магию, просто чтобы посмотреть, что будет. (Примеч. автора)

Их так называют потому, что по форме они похожи на яблоки, а делают их лошади. (Примеч. автора)

Об этом случае написали в газетах, и вскоре заместитель почтмейстера получил письмо от одной вдовы. Она писала, что чрезвычайно ценит в мужчинах такую чистоплотность. Потом их видели вместе, так что вьюга оказалась ветром добрых перемен. (Примеч. автора)

Поташ – одна из солей; порошок, который выпаривался из раствора растительной золы и использовался для изготовления мыла. (Примеч. ред.)

Все ведьмы со странностями. И вырабатывать странности лучше начинать смолоду. (Примеч. автора)

Корнукопия, он же рог изобилия (от латинского cornu «рог» и copiaе «изобилие») – символ богатства и плодородия, заимствованный из древнегреческой мифологии. Это рог в прямом смысле слова: коза Амалфея, вскормившая своим молоком младенца Зевса, однажды сломала себе рог, зацепившись за дерево. Нимфы подобрали этот рог, наполнили плодами и подали Зевсу, а тот пообещал, что из рога для них прольётся всё, чего бы они ни пожелали. В Плоском мире в истории происхождения рога тоже фигурирует священная коза: «Слепой Ио сотворил Корнукопию из рога священной козы Альмегии, чтобы накормить двух своих детей от богини Бисономии». В нашем мире это один из атрибутов богини правосудия Фемиды (в одной руке у неё весы, в другой – корнукопия), а также Плутоса, бога богатства. Корнукопия имеет вид изогнутого рога, из которого сыплются цветы, орехи, плоды и прочие блага. В европейских мифологиях встречаются волшебные неиссякаемые сосуды, источники всяческих благ (снеди, питья, порою даже бессмертия), по своей функции сходные с рогом изобилия, – например, волшебный котёл Аннуна в валлийской мифологии, или Святой Грааль средневековых легенд.

Интересный факт: в оригинальном, то есть английском, издании Зимовей поёт по-русски. Это позволяет сделать вывод, что в отдельных регионах Плоского мира распространён язык, похожий на наш, и более того, там существует подобие русского оперного искусства. (Примеч. перев.)

– Лодка моя лодочка? – предложил Туп Вулли.

Эта английская детская песенка необыкновенно популярна: её поют скауты в походах, она может использоваться как «игровая»: дети усаживаются друг напротив друга и «гребут» сцепленными ладошками. В песенке всего один куплет:

Однако существует огромное количество шуточных переделок и добавлений, в духе:

Ко-ко-ко…

Это вот звалось Лимбой, потому что раньше дверь тут оченно низкая была.

Лимб в средневековом католическом богословии – это место, где пребывают души, не попавшие в рай (и не заслужившие ада с его вечными муками либо чистилища), например души некрещёных младенцев либо души добродетельных нехристиан, которые умерли до пришествия Иисуса Христа. Итальянский поэт Данте Алигьери красочно живописал лимб как первый из кругов ада в своей «Божественной комедии»: в Лимбе пребывают величайшие умы и герои Древнего мира, поэты Гомер и Вергилий, философы Сократ, Платон, Гераклит, герои Гектор, Эней и Цезарь, врачи Гиппократ, Гален и Авиценна и многие другие достойные и добродетельные люди:

В мире Пратчетта Лимб тоже является своего рода преддверием Подземного царства, но, если верить Фиглям, называется он так не потому, что служит первым рубежом ада (латинское слово limbus означает «край», «рубеж»), а потому, что раньше в него попадали сквозь «оченно низкую» дверь. Такое описание наводит на мысль о танце под названием лимбо, популярном в странах Карибского моря: этот танец-игра заключается в том, чтобы танцор под музыку проходил под планкой, откинувшись назад и стараясь не задеть её и при этом не упасть на спину. В танце состязаются несколько человек; выигрывает тот, кому удалось пройти под самой низкой планкой.

«Да мы прям в открытом Стиксе!»

В греческой мифологии Стикс – одна из пяти рек подземного царства Аида (вместе с Летой, Ахероном, Коцитом и Флегетоном). Перевозчик Харон на лодке перевозит души умерших через Стикс в Аид. В поэме «Энеида» древнеримский поэт Вергилий описал Харона так:

Харон перевозит лишь мёртвых (за редкими исключениями), причём не всех, а только тех, прах которых был должным образом погребён в могиле: те, что «землёй не покрыты», ждут в толпе на берегу, не имея права сесть в лодку. Переправа через Стикс не бесплатная: древние греки клали под язык покойному монету в один обол, которая должна была пойти на уплату Харону. В погребальной традиции многих культур принято класть покойному монеты на веки (чтобы глаза не открылись сами собою из-за сокращения мышц); но, возможно, монеты эти предназначались всё тому же перевозчику как плата за проезд (по крайней мере, так считает пратчеттовский Роланд).

В мире Пратчетта роль перевозчика, вполне возможно, исполняет Смерть. По крайней мере, на это намекают чёрный плащ с капюшоном и манера изъясняться.

– Три крупные собаки? – предположил Роланд.

Непрошеные гости Подземного царства явно обнаружили останки Цербера – страшного трёхголового пса со змеиным хвостом, который охранял выход из царства Аида на другом берегу Стикса, не позволяя умершим возвращаться в мир живых, а живым – пробираться в царство мёртвых. Из пасти Цербера течёт ядовитая пена; от брызг этой пены, упавших на землю, родилось ядовитое растение аконит.

В последний момент из воды высунулась бледная рука, схватила меч, махнула им раз-другой и скрылась под водой.

Пратчетт обыгрывает один из ключевых эпизодов артуровских преданий: король Артур, смертельно раненный в последней битве, просит последнего из оставшихся в живых рыцарей сэра Бедивера бросить в озеро свой волшебный меч Экскалибур, когда-то полученный от Владычицы Озера. Бедивер дважды не решается исполнить просьбу, а на третий раз всё-таки бросает меч в воду – и над водою поднимается одетая в белоснежную ткань рука, хватает меч за рукоять. Как описывает этот эпизод английский поэт Альфред Теннисон в своей поэме «Mort d’Arthur»:

Так что Роланд и в самом деле отнюдь не первый, кому довелось увидеть загадочную руку; Явор совершенно прав, уверяя, что «эти грабли порой высуются».

– И не обертайся, пока не выбремся отсюдыть, – сказал Явор Заядло. – Эт’ вродь как трыдиция.

Ещё одна отсылка к древнегреческой мифологии, на сей раз к истории Орфея и Эвридики: в благодарность за чудесную музыку Орфей добился у владыки Подземного мира дозволения забрать в мир живых свою умершую жену Эвридику, но с одним условием: на обратном пути из царства Аида не оглядываться назад. Орфей нарушил поставленное Аидом условие и оглянулся на жену, дабы удостовериться, что она действительно за ним следует, – и Эвридика навсегда осталась в Подземном мире.

– Э… щука, – сказала Тиффани.

Сюжет о рыбе, проглотившей ценный предмет (обычно кольцо), которая потом оказывается поймана, выпотрошена, и утраченная драгоценность, вопреки ожиданиям, возвращается к хозяину, – очень распространённая мифологема во многих культурах.

Эта история в том или ином виде встречается и в русских народных сказках («Волшебное кольцо»), и в арабских сказках «1001 ночи», и даже в исторических сочинениях. Самый известный её вариант – это история о царе Поликрате и его перстне в пересказе древнегреческого историка Геродота. Поликрат, царь греческого островного города Самос, был настолько богат и удачлив, что однажды, дабы на всякий случай разбавить счастье несчастьем, выбросил в море дорогой перстень. Спустя несколько дней какой-то рыбак поймал великолепную рыбу и принёс её в подарок царю. Надо ли говорить, что в брюхе рыбы обнаружился царский перстень. Рыбы в этом сюжете фигурируют самые разные (в русской народной сказке, например, это «рыба-белужина») либо вообще не поименованные, но, как верно заметила матушка Ветровоск, лосось встречается наиболее часто: лосось вообще очень популярен в европейских мифологиях (так, в ирландской мифологии фигурирует Лосось Мудрости).