– Да хоть сейчас, господин! Раздеться?
Девушка начала раздеваться – невозмутимо и очень быстро, так что, пока я ее успел остановить, уже сбросила кружевную рубашку, за секунду оставшись голой по пояс (тренируются они раздеваться, что ли?!). Лифчиков у них тут не носят – нет никаких лифчиков и в помине. Зачем они? Поддерживать грудь? Так при половинной силе тяжести она у них всегда торчит вперед, почти не опускаясь книзу, тем более что грудь у здешних женщин довольно-таки небольшая. Вот почти ни разу не видел женщин с «выменем» седьмого размера! Видимо, это именно потому же, почему здесь нет толстушек. Генетика, однако!
– Стоять! Одеться! – приказал я, но взгляда от груди Норсаны не отвел. Хороша, черт подери! Ох, хороша! Уже взрослая женщина, судя по ее статям, но сохранившая налет подростковости… мечта!
М-да… я что, чертов педофил?! Да ей пятнадцать лет, черт подери! У меня ведь Рила есть, которой двадцать четыре года! Какого черта я вожделею этого ребенка?! Совсем спятил в этом проклятом мире! У машрумцев свои понятия о том, в каком возрасте можно заниматься ЭТИМ, и они очень даже не совпадают с моим пониманием морали и нравственности.
Хотя… вот Джульетта – ну та самая, с Ромео, – сколько ей было?! Чтобы сотни лет люди умилялись над историей любви несчастных! Даже сказать стыдно. Тринадцать лет, черт их подери! Это история двух детей! Я когда узнал – за голову схватился и уже не мог воспринимать эту историю с должным пиететом. Как-то не по душе мне педофилы…
Впрочем, у каждого мира свои законы. И вряд ли можно считать ребенком иномирную девушку пятнадцати лет от роду, которую готовили в наложницы, проводя обучение с помощью специалистов из числа мужчин и женщин, шибко гораздых в искусстве любви. Как и Диену, как и Карнука. Хорошенько, видать, научили… вот Рила и хотела удостовериться!
– Чего пришла-то? – нелюбезно спросил я, все-таки отводя взгляд от девушки. Впрочем, рассматривать там теперь особо и нечего. Если только бедра, обтянутые узкими женскими штанами?
Вообще эту страну надо хорошенько смешать со страной изначальной, как следует помять образовавшийся шарик, а потом уже взять и разделить! Чтобы взяли все лучшее друг от друга и дурью больше не маялись! Если в Арканаке (в связи с его жарким климатом скорее всего), можно сказать, культ наготы, то здесь все как раз наоборот! Здесь женщины ходят в мужской одежде! И боятся показать ножку и кусочек груди! Декольте здесь, понимаете ли, приводит в ужас ревнителей старых обычаев!
Ну как это так, на балу – все, мужчины и женщины, в почти что одинаковой одежде! Все отличие женских штанов и рубах от мужских – это то, что они украшены кружевами и вышивкой! Да цвета поярче – мужские в основном черные да коричневые, а женские могут быть и красными, и желтыми, и ярко-зелеными.
И еще что удивило – огромное количество женщин, которые придерживаются так называемого «Воинского пути». В основном это представители богатого сословия – дворянки, купчихи, именитые горожанки и их дочери. Впрочем, хватает и простолюдинок, решивших таким образом уйти от рутины повседневной серой и скучной жизни. Все они таскают с собой мечи и кинжалы и при каждом удобном случае устраивают между собой свары, обычно заканчивающиеся долгожданной дуэлью. Ну, ладно там племя акома, которое живет в джунглях, – там боевые искусства – средство выживания. Не умеешь драться, не умеешь защитить свою жизнь, значит, сдохнешь! Но здесь-то зачем? От великой дури? От нечего делать?
Скорее всего – именно так. И что интересно – в армии эти воинственные девицы не служат. В регулярной армии империи. Максимум – могут быть наемницами – охранники, телохранители. Но в основном они только ходят эдакими павлиншами и задирают себе подобных! У каждой на шее висит медальон – Солнце, перечеркнутое мечом. Мол, отправляюсь я, такая великая, – прямо к Солнцу, и никто мне в этом мире не указ! Дурь дурьская. И ничего больше. Хм-м… наверное. Может, я и ошибаюсь.
Как-то спросил у Рункада, откуда взялся такой дурацкий обычай, чтобы бабы пыряли друг друга острыми сучками, именуемыми здесь «мечи». Он только ухмыльнулся и пожал плечами, заявив, что этот обычай уходит в незапамятные времена, и видимо, так положено нашими предками. И раз положено – кто это будет менять?
