– Ты думаешь? – Сергей поднял голову.
– Я не думаю, я знаю, – Николай повернул к хозяину исцарапанное лицо, – какие тебе еще нужны доказательства?
– Ну да. Нам с ними не ужиться. Разум – абсолют, а двух абсолютов быть не может. Еще Уиндем сказал.
– Ну, вот видишь, – Николай хотел спросить, кто такой Уиндем, но передумал, – так что пора кончать это дело. Своими силами кончать. Нелепо, конечно, будет, ходят два человека по магазинам, скупают все шахматы и рубят в куски. Но делать-то нечего, или мы их или они нас, верно я говорю?
Николай сжал бензопилу и двинулся к доске, на которой уже выстроились фигуры, готовые разыграть очередную битву. Фигуры стояли, тесно прижавшись друг к другу, казалось, что еще немного – и они разбегутся в стороны.
– Ладьи, Колька! Ладьи! – голос Сергея донесся как будто издалека.
– Можно и с них начать, – отозвался Николай, – но лучше четверку эту порубить, королей, без них как бы и войска нет… а может, и правда, как в шахматах будет, нет короля – и армия проиграла?
– Ладьи! Да ладьи же, смотри, смотри!
Николай обернулся и только сейчас увидел, что туры сдвинулись со своих мест, перенеслись непонятной силой в углы комнаты, вырастая едва ли не до потолка, и сидящие на них лучники начали обстреливать комнату, отрезая путь к двери, к отступлению. Сергей приблизился к Николаю, стараясь держаться середины комнаты, справедливо полагая, что туры не достанут их там. И тут же, как будто читая мысли Сергея, с доски сорвались четыре слона и метнулись по углам, по углам, вытесняя башни, которые сдвинулись вдоль стен, продолжая осыпать людей стрелами.
– Бей их, – прошептал Сергей, – бей же их, что стоишь?
– Да что тут бить… они сами кого хочешь убьют! – Николай метнулся к ладье, две стрелы попали ему в руку, но он успел взмахнуть завизжавшей пилой, подрубить башню, гулко рухнувшую на пол. Сергей бил другую башню, бил неумело, креслом, но тура трещала, и в ней уже появилась пробоина. Со слоном пришлось повозиться подольше, слон был живой, он уворачивался, хлестал своим хоботом, бил ногами, и щепки летели из его круглого брюха очень нехотя.
«Так их, так, – металось в голове Николая, – а то это что же будет? Еще не хватало, с деревяшками какими-то будем считаться… Это они для нас, а не мы для них. Да тут вообще все на земле для нас, вся земля для нас, мы им еще докажем, кто тут царь вселенной, как наши предки доказывали!»
Николай распилил второго слона, отшвырнул от себя несколько пехотинцев и бросился на помощь к Сергею, который уже добивал третью ладью. В комнате оставалось не так много противников, кони вообще не вступили в битву, то ли потому, что были от другой доски, то ли потому, что только одна партия шахмат оказалась живой. Тем лучше, тем проще, не придется рубить их всех, только тридцать две штуки, да их осталось-то… минус четыре коня, четыре ладьи, три слона, уже девятую пешку добиваем, хорошо ей Серега голову проломил.… Кто там еще на доске есть?
И тут он увидел ее. Белую, как будто сияющую изнутри, что странно, с коротко остриженными волосами, что так не шло к ее царственному облику. Она взмыла над доской, тонкая, хрупкая, не верилось, что она может убивать. И Николай закричал, когда увидел сверхоружие. Что-то непонятное, одновременно похожее на пистолет и на арбалет, и это неслось прямо на него. Николай отскочил, королева прыгнула за ним, Николай попытался вспомнить, как ходит королева, ничего не вспоминалось, казалось, что для ее способностей вообще нет предела.
– Серега! Серега, беги, они же… – он хотел крикнуть, что силы неравны, но тут же заметил, как оружие темной королевы обрушилось на голову Сергея, а потом что-то хрустнуло, как будто разбилось яйцо. Кто бы мог подумать, что голова человека окажется не прочнее куриного яйца…
«Теперь они нам покажут, где раки зимуют, – думал Николай, уворачиваясь от белой королевы, – мы же их сколько лет угнетали, играли в них, как в игрушки… Убивали, убивали, а нам за это награды, кубки, а там по доске кровь лилась… А может, еще не поздно договориться? А может, послушают? Главное, сейчас отсюда выбраться, а там уже…»
