«Что ж ты натворил, глупый? — с тоской мысленно простонала Янка. — Да ты только посмотри на себя и на Раймака! Он же почти на голову выше тебя. Хоть и в возрасте, но сразу чувствуется, он еще полон сил. Да и похоже, что даже ночью князь спит в обнимку не с женой-воблой, а с мечом. Прирожденный воин. И что ты супротив него сейчас? Хромой и пьяный, хоть и хороший… Вот честное слово, сама бы тебя пришибла, да теперь нужно очередь за Раймаком занимать. И кто меня в столице защищать и охранять будет, если тебя тут сегодня на филе покромсают? Ты об этом подумал перед тем, как напиться вдрызг?».
На глаза у принцессы навернулись слезы жалости и к себе, и к телохранителю, и она с трудом сдержалась, чтобы не разреветься. Только губу до боли закусила. И сразу вспомнила о своем обещании сказать «нет», когда Раймаку потребуется однозначный ответ. А принцессы просто так своими обещаниями не разбрасываются. И прав был Талион, не желавший раньше времени раскрывать свой «мудрый» план, иначе Янка на него ни в коем случае не согласилась бы. Пусть уж лучше пришлось бы дядюшку регента умолять начать расследование, лучше пугливой дурочкой или наглой вруньей выглядеть в глазах Совета Тринадцати. А теперь вот…
— Нет, князь, я не буду оскорблена, — собравшись с духом, твердо произнесла девушка, окатив Раймака ледяным взглядом, который мало соответствовал произнесенным словам. — Вы вправе провести поединок в защиту вашей чести и достоинства, если, конечно, продолжаете настаивать на нем. Я не собираюсь препятствовать вам каким-либо образом и признаю его законным. Так что вне зависимости от исхода схватки, победителю не грозит преследование со стороны королевской власти. Пусть Бог и Судьба определят, кто прав, кто виноват.
Слова находились сами, с неожиданной легкостью словно всплывая на поверхность разума из потаенных глубин подсознания. Но видимо Янка сказала примерно то, что от неё ожидали услышать. Напряжение, подспудно сгустившееся внутри ложи, постепенно рассеивалось.
— Пни меня Единорог копытом под зад, тогда незачем откладывать выяснение отношений на туманное будущее. Я готов сразиться прямо сейчас, благо место подходящее для битвы. Да и свидетелей честности схватки более чем предостаточно, — Талион, не дожидаясь согласия соперника, уже оказался по другую сторону ограждения, захромав к центру ристалища.
Князь Раймак не стал утруждать себя преодолением барьерчика, а вышел на утоптанную полянку через специально предназначенный для этого проход. Спустя несколько минут противники застыли друг против друга, сжимая в руках мечи. Янке до ужаса хотелось зажмуриться, чтобы не смотреть на эту неравную по её мнению схватку, но веки отказались подчиняться хозяйке. Наоборот, глаза самовольно распахнулись во всю ширь, пристально отслеживая малейшее движение обоих дуэлянтов.
Дуэль началась стремительно. И закончилась тоже молниеносно, частично разочаровав тех из зрителей, кто собирались насладиться длительным и упорным противоборством. Но по эффектности она превзошла их ожидания.
Первым ринулся на противника Раймак. С его превосходством в росте рубящие удары сверху показались князю хорошей задумкой. Вот он и постарался сразу же продавить, смять и сокрушить оборону Талиона, рассчитывая на силу и натиск, которые должны были бы дать легкую и быструю победу. А ярость, клокочущая у обиженного Раймака в груди, лишь усиливала напор. Но телохранитель принцессы, вдруг резко протрезвевший, оказался крепким на руку. Вскинув меч вверх, он не только выдержал встречный удар, но и смог ловким финтом отвести клинок нападавшего вбок. И тут же сам сделал колющий выпад, метя в живот князя. Раймак успел-таки вовремя отшатнуться назад, с трудом отбив жалящий меч. И тут же вновь ринулся в атаку: удар сбоку, сверху, опять сбоку, но с другой стороны, сверху, сверху…
Последний рубящий замах противника Талион принял как-то очень уж неуклюже. В крайнем случае, Янке именно неуклюжесть померещилась в движениях своего телохранителя. Сердце девчонки испуганно вздрогнуло. Но уже спустя секунду, из груди принцессы вырвался вздох облегчения, когда она увидела, что неуклюжесть сказочным образом превратилась в очевидное преимущество. События следующей минуты промелькнули в её сознании, как отдельные, хаотичные картинки калейдоскопа, резко сменяющие друг друга. Талион с мечом, занесенным над головой, чуть присел вниз, словно обессилел. Вот он уже проскользнул на шаг вперед в тыл противника. Сильный удар ноги в сгиб колена Раймака, продолжающего по инерции разрубать пустоту перед собой. А теперь князь уже стоит коленопреклоненный, словно решил помолиться посреди боя. Кулак Талиона, в мгновение ока развернувшегося циркулем на одной ноге и вновь оказавшегося лицом к лицу с противником, утяжеленный рукоятью меча, точно кастетом, с сокрушающей силой врезается в переносицу коленопреклоненного князя. Раймак стремительно валится на спину, а острие клинка телохранителя уже мчится строго сверху вниз вдогонку за врагом. На этом поединок и закончился: ноги распластавшегося на земле князя еще судорожно подергиваются в пыли, скрюченные пальцы скребут утоптанную почву, обламывая ногти, но встать ему больше не суждено. Меч Талиона с легкостью пробил горло противника, вонзившись точно в ложбинку под кадыком, и остановился на достигнутом, лишь когда хрустнули перерубленные позвонки.
