— Скажи мне, пожалуйста, а как звучит официальная версия, так, для общего развития магловского детеныша.
Мэри прерывисто вздохнула, но страх потерять брата из-за какой-то мелкой уловки заставил ее произнести то, во что она так упорно не хотела верить:
— Он придет убивать. Будет страх великий. И слабый, один, с серебром на виске спасет мир. И погибнет он.
Мальчишка задумчиво повертел ложку по столу. То в одну сторону, то в другую. И усмехнулся.
— Да, хитрая вещь эти руны. Надо бы попробовать их выучить на пятерку на досуге, между спасениями мира… Это ж получается, куда ни кинь — везде клин. С одной стороны можно подумать, что спасешь мир — и погибнешь. А если с другой посмотреть, так погибнешь — и этим спасешь мир.
Они еще немного помолчали, а потом Гоша поднял на Мериду грустные глаза, так что их взгляды столкнулись в упор, и спросил просто, без затей:
— Так ОН уже пришел?
И хотя сестра не произнесла ни слова, даже не шелохнулась, Каджи сразу же все прочитал в ее потемневших глазах.
— И давно?
Девушка коротко кивнула:
— Когда тебе исполнился всего лишь год. Именно его приспешники попытались тебя убить, когда мы отмечали твой первый день рождения. Но бабуля тоже знала о предсказании. И как только ты родился с серебристой прядкой на виске, сразу же уволилась из Хилкровса и неотлучно находилась при тебе. Со стороны все выглядело вполне естественно: забота о долгожданном внуке, да и родителям свободы побольше. Кстати, они на самом деле были этому рады, а в предсказание особо не верили. Да ты помнишь тот день! Я тогда помогла тебе до кухни добраться.
— Конечно помню. Именно тогда я и понял, что ты для меня сделаешь все, что в твоих силах и всегда поможешь. Вот только по малолетству потом забыл обо всем…
— Ну, вот минут через тридцать после твоего героического похода, — Мэри грустно улыбнулась, — они и напали. Их было человек двадцать, все в серых балахонах, с масками на лицах. Но бабушка, оказывается, постоянно поддерживала действие заклинания «Поющий Волос». Оно-то и предупредило о приближении врагов. Никисия тебя и Барни в охапку успела схватить из кроватки, на большее время совсем не оставалось, и трансгрессировала в неизвестном направлении. Десять лет ни враги, ни друзья не могли ее найти. Талантище!
— А как же сейчас нашли?
— Ворона, Гоша, министерская ворона. Когда настал твой срок получить волшебную силу, министерство просто поручило ей передать тебе твою искру магии. Это обычная практика для всех, кто живет за пределами нашего мира. Как они, вороны, это делают — неизвестно. Но зато всегда безотказно. А уж наши друзья из министерства шепнули потом Этернику тишком, где ты сейчас находишься. Ну, а я сама напросилась, потому что больше и дня не могла ждать — когда же увижу брата…
— Я ее помню, здоровая такая, — глаза у парнишки затуманились. — Я еще тогда сознание потерял, когда она улетела. Мне даже показалось, что портрет актера, игравшего у нас Гарри Поттера, на миг ожил. И он метнул в меня какое-то заклинание.
Мерида озабоченно нахмурилась, о чем-то напряженно задумавшись. Даже волосы почернели и заплелись в мелкие африканские косички. А потом она тряхнула головой, приобретя некоторую лохматость, и сказала вроде бы как для себя:
— Этого не должно было произойти. Ни в коем случае… Нужно будет обязательно обо всем Этернику рассказать. Обязательно!
— Ну, а остальные? Ты-то как спаслась?
Сестра мгновенно посерела. Причем вся: и волосы, и кожа, и глаза.
— Мамаша спасла, — и в голосе было столько презрения, что брат оторопел. — Она сказала, чтоб меня не трогали, так как я — ее дочь. Видать надеялась, что я когда-нибудь стану такой же, как и она сама. Черта с два!!! — Длинные черные лохмы развеваются на невесть откуда взявшемся ветру, глаза полыхают безумной ненавистью, парнишке даже самому страшно стало. — Не дождетесь! Ненавижу!!! Ты понимаешь, Гоша, это же она их навела на то место, где мы все вместе весело отмечали твой первый день рождения, и сняла часть защитных чар! Иначе они не смогли бы напасть столь неожиданно. Она была одной из них…
Слезы градом сыпанули у Мэри из глаз, но она резко смахнула их рукавом мантии. И постаралась улыбнуться, а они, проклятые, продолжали капать, хотя все реже и реже. Каджи осторожно погладил ее подрагивающую на столе ладонь, ничего не говоря. И, о чудо, сестра почти сразу успокоилась. Только всхлипнула еще пару раз, и благодарно кивнув головой, сглотнула комок в горле, а потом продолжила:
