В декабре 1952 г. Шагиморданов представил информацию о реакции хана на результаты переговоров его посланника с генерал-губернатором Оренбургского края, о впечатлении от действий русского военного отряда в районе Ак-Мечети, о захвате англичанами афганского города Герат, а также о сыне кабульского эмира Мамедхане, перешедшем на сторону англичан.
В сентябре 1854 г. Шагиморданов подробно описал обстоятельства занятия англичанами провинции Бадахшан и города Балх. В январе следующего года он обнаружил в одном из "киргизских" аулов лазутчика кокандского хана, находившегося там под видом учителя и пытавшегося возбуждать среди населения вражду по отношению к России.
В ответ на одно из письменных сообщений Шагиморданова председатель ОПК В.В. Григорьев писал ему: "Вы спрашиваете моего согласия на отправление в Хиву благонадежного киргиза для удостоверения на месте о справедливости означенных сведений - что я считаю вполне нужным и прошу Вас отправить такого немедленно и без потери времени...".
В ноябре 1852 г. другой информатор Ладыженского докладывал о неудачном походе хивинского хана на туркменский город Мерв (ныне Мары), о том, что хан и его окружение напуганы действиями русского военного отряда в районе Ак-Мечети и склоняются к мнению о невозможности противостоять продвижению российских войск.
Эта информация была направлена в МИД, а лазутчик получил от председателя ОПК саблю с надписью "За усердие" и 30 рублей серебром.
Следует отметить также, что русские купцы долгое время не отваживались самостоятельно отправляться в сопредельные страны, направляя туда приказчиков из числа татар, казахов и башкир. Первым русским, рискнувшим в 1840 г. отправиться в Среднюю Азию, был приказчик ярославских купцов С.Я.Ключарев.
В 1851 г. Ладыженский предложил, а Перовский согласился направить его с разведывательным заданием в Ак-Мечеть. Но купцы, снаряжавшие караваны Ключарева, решили в это время свернуть свою торговлю со Средней Азией.
Тогда Ладыженский обратился к ним с официальным письмом о необходимости поддержать престиж русского купечества в азиатской торговле и, тонко намекая на "высочайшую волю", предложил направить караван товаров в Коканд. Письмо председателя ОПК оказало должное воздействие и караван начал готовиться в путь.
Для Ключарева Ладыжинским были подготовлены "Записка о сведениях, которые нужно собрать во время следования каравана и там на месте" и "Наставление", в котором разъяснялось, как этого можно и следует достигать.
За 9 месяцев караван посетил Ташкент, Туркестан и Коканд. По итогам своей "спецкомандировки" Ключарев представил информацию о положении в Коканде, о ходе боевых действий Худояр-хана против взбунтовавшегося Ташкента, о его отношениях с Бухарой и Хивой, изложил причины возникавших смут и междуусобиц в государстве, о природных условиях и наиболее удобных путях в Коканд от российской границы.
И работа эта была отнюдь не простой - одного из приказчиков Ключарева, привлеченного им к сбору разведывательных сведений, чуть не казнили в Ташкенте вследствие его неосторожного поведения и возросшей подозрительности узбеков в связи с обострившейся ситуацией. Однако его спутники за время его отсутствия уничтожили все компрометировавшие их записи.
На основе полученных от С.Я.Ключарева сведений в сентябре 1852 г. Перовский направил в Азиатский департамент подробный доклад о положении в кокандском ханстве.
Первое мероприятие по привлечению к разведывательной работе иностранцев относится к 1820-1821 годам. А сложилось это следующим образом.
Тогдашнему военному губернатору края Эссену в г. Златоусте был представлен 24-летний немец, подданный Пруссии Эдуард Эверсман, работавший по контракту врачом при оружейных заводах. Эверсман рассказал Эссену о намерении посетить Бухару, Коканд и Индию с исследовательской целью, о чем у него имелось соглашение с академией наук Пруссии.
Собранные для Эссена сведения о личности, характере, поведении, жизни и устремлениях немецкого доктора были самые благоприятные.
Информируя об этом российский МИД, губернатор предложил использовать Эверсмана для сбора сведений "на пользу наших торговых сношений с соседними нам азиатскими областями". Мероприятие это было санкционировано лично Александром I, который повелел ассигновать на него 3 тысячи рублей серебром. Инструкция Эверсману была разработана Азиатским департаментом МИДа и утверждена лично царем.
