Император велел ему позвать Аракчеева, отер салфеткою густо припудренное лицо, потянулся. В дверях появилось серое, будто вытесанное из камня, лицо петербургского коменданта. Он низко поклонился, подал Павлу бумагу.
— Жалоба, государь.
— Уже? — Павел удовлетворенно нюхнул воздух, развернул бумагу, быстро пробежал ее. — Казну обманывать? — вскипел он внезапным гневом. — Дать бумаге ход. Лазарева — ко мне… Я говорил, что ему верить нельзя.
Император забегал по комнате, сбросил со столика куплеты и подвязку. Аракчеев привычно наклонился, подобрал, сунул в карман, не шевельнув лицом.
— Сыскать этого рудознатца! — крикнул Павел, так же внезапно остыл, заговорил о другом. — Узнай, принял ли он присягу… Всех в России приведу к присяге… Да, вели семейство актера Волкова лишить пенсии, что пожаловала майне муттер.
Аракчеев откланялся, унося бумагу. Он предугадывал, что пресловутый ящик скоро наполнится бумагами ругательскими и придется его снять, верил, что Павел на время забудет об этом доношении, но только на время. Как-нибудь, при случае, можно за него поплатиться: император вспомнит «доверие к нему народа». Поэтому генерал решил на всякий случай переслать бумагу в Берг-коллегию — пускай там разбираются! — и вызвать статского советника Лазарева, который, судя по сообщениям, уже спешил с Урала в Санкт-Петербург.
Павел снова остался один. В его маленькой голове все еще никак не укладывалось, что он по воле божьей в мгновение ока превратился из опального игрателя в самодержца всей огромной и тайной земли по прозванию Россия, с которой никак не могла по-настоящему управиться его мать. Да и он не представлял, что это такое — Россия…
Он прошелся по спальне, принимая перед зеркалом разные величественные позы, и зеркало послушно лгало ему, потому что даже стекло, покрытое снизу ртутью, должно покоряться императору. Павел знал — оно лжет. Но это не повлияло на его настроение. Вовремя получила Екатерина убийственное для нее известие, что Густав Шведский отказался от брака с ее внучкой, куда как вовремя! Не женскими путями сводни пойдет Павел на перемирие! Император усмехнулся, толкнул сапогом дверь.
Часовые стояли недвижимо, как монументы. Павел не воспринимал этих гигантов как людей, а посему обратил на них не больше внимания, чем на кресла, столики и пуфы, мимо которых пробегал. Хорошенькая, в золотистых кудельках фрайляйн склонилась почтительно, император липкими пальцами взял ее украшенное мушками личико за подбородок, пошарил за корсажем, милостиво разрешил идти. Из другой двери, по-воробьиному попрыгивая, выпорхнул Нелединский-Мелецкий, поцелуйно сложил губки:
— Ваше императорское величество, воцарение ваше знаменуется вспыхнувшей любовью всенародной.
— О чем это ты? — покрутил рукою император.
— О доношении уральских рудознатцев.
— Займись-ка им тоже и мне докладывай, — сказал Павел, так и не вспомнив на сей раз, о чем идет речь.
Он прошел в кабинет, осмотрел все углы и уселся за стол, выпятив петушиную грудь. Военный губернатор Санкт-Петербурга граф Пален вытянулся на пороге:
— Государь, в Орловской губернии взбунтовались крестьяне Апраксина и Голицыной, числом в двадцать тысяч душ. Присягнув вашему императорскому величеству на верноподданничество, почли они себя изъятыми из владения помещичьего. У крестьян свои укрепления и пушки…
Лицо Павла приняло зеленый оттенок. Он задохнулся, смахнул со стола приборы и пронзительно, словно скребнув иглой по стеклу, закричал:
— Потопить в крови!.. Волю покажу!.. Лично буду участвовать в подавлении!
Пален щелкнул каблуками, пожав плечами, вышел. Павел заметался по кабинету. Дворец замер. В такие минуты никто не решался попасть императору на глаза.
2
Лазарев тоже был разгневан. Новости, услышанные от управляющего санкт-петербургским имением, были неожиданными. Хотя Лазарев и предусматривал, что с воцарением Павла в России произойдет великая и нелепая ломка, однако новый веник мел с такой скоростью и силою, какой он не ожидал. И почему Лазарева несколько дней назад, еще до приезда, потребовали во дворец? Может быть, император вспомнил о его визите в Гатчину? А не пробрался ли в Санкт-Петербург Мосейка Югов, чтобы воспользоваться тем, что новый император гнет по-иному! Или разведали о помощи шаху Мохаммеду? Ведь император благоволит Грузии…
