– Вы держите в руке приблизительно четверть миллиона долларов.
Губы Уитни скривились.
– Какая приятная мысль.
Сердце Димитри забилось чуточку быстрее, когда он увидел, как небрежно и в то же время элегантно она держит драгоценности. Так, должно быть, их держала королева незадолго до своего падения и смерти.
– Такие драгоценности нужно носить.
– Да. – Смеясь, Уитни приложила ожерелье к себе. Как чьи-то темные глаза, сияли сапфиры. Бриллианты волнующе переливались. – Это ожерелье красиво и, несомненно, дорого стоит, но… – Уитни положила в шкатулку и взяла многоярусное бриллиантовое колье. – Вы когда-нибудь заду мы вались над тем, каким образом Мари сумела забрать его у графини?
– Значит, вы верите, что это знаменитое колье, которое фигурировало в «деле о бриллиантах»? – Она его снова приятно удивила.
– Мне хочется так думать. – Уитни пропустила колье сквозь пальцы и повернула так, чтобы оно отражало свет. Как говорил Дуг о «Сиднее», это было все равно что одновременно держать в руках лед и пламя. – Почему-то я верю, что она была очень умной женщиной и одержала верх над людьми, которые пытались ее использовать. – Уитни взяла из шкатулки рубиновый браслет. – Жеральд Лебрюн жил, как нищий, храня под полом огромное состояние. Странно, вы не думаете?
– Преданность, если она не подкреплена страхом, – это всегда странно. – Димитри взял у нее из рук колье и стал рассматривать. Уитни увидела совершенно неприкрытую алчность. Его глаза загорелись, совершенно как глаза Барнза, когда тот нацелил пистолет на ее колено. Кончик языка высунулся изо рта. Когда Димитри заговорил, голос его дрожал от страсти, как у странствующего проповедника:
– Сама революция была великолепным временем – временем перемен, временем смерти, временем возмездия; Разве вы не чувствуете этого, когда держите в руках драгоценности? Кровь, отчаяние, вожделение, власть. Крестьяне и политики сбросили многовековую монархию. Как они удержались у власти? – Димитри улыбнулся. Бриллианты сверкали в его руках, глаза горели от возбуждения. – Страх. Разве может быть более подходящее название для того времени, чем власть террора?
Димитри наслаждался. Уитни видела по его глазам, что не сами бриллианты, а кровь на них доставляла ему наслаждение. Она почувствовала, как страх в ней сменяется отвращением. Дуг был прав, решила она. Главное – победить. А она еще не проиграла.
– Лорд скорее всего продал бы эти драгоценности, получив лишь часть настоящей стоимости. – Уитни, надев на руку рубиновый браслет, вновь подняла рюмку с бренди. – У такого человека, как вы, должно быть, другие планы.
– Вы так же восприимчивы, как и прекрасны. – Он женился на своей второй жене потому, что ее кожа была цвета свежих сливок. Он избавился от нее потому, что ее мозги были той же консистенции. Уитни его все больше заинтриговывала. Немного успокоившись, он пропустил колье сквозь пальцы. – Я собираюсь наслаждаться этими сокровищами. Их стоимость для меня значит немного. Я очень богатый человек. – Это было сказано с гордостью. Богатство для него так же важно, как мужские достоинства, как интеллект. Гораздо больше, подумал Димитри, потому что деньги могут возместить недостаток того и другого.
– Коллекционирование вещей, – он провел пальцем по браслету и по запястью Уитни, – стало для меня увлечением, могу даже сказать, что это моя страсть.
Он может называть это увлечением, подумала Уитни. Ради содержимого шкатулки он убивал снова и снова, но она значила для него не больше, чем для мальчишки горсть ярких камешков. Она попыталась согнать с лица отвращение и не говорить с ним тоном обвинителя.
– Вы можете смеяться надо мной, но я все-таки скажу: меня огорчает, что вы питаете такое чувство к своему хобби. – Вздохнув, Уитни провела рукой по сверкающим украшениям. – Мне очень хотелось владеть всем этим.
– Напротив, я восхищен вашей честностью. – Оставив ее около шкатулки, Димитри отошел, чтобы налить кофе. – И я понимаю, что вы очень много поработали ради сокровищ королевы.
– Да, я… – Уитни замолчала. – Мне интересно, мистер Димитри, как вы узнали о сокровищах?
