— Но тогда было бы грустно тебе. — Она осторожно отстранила Эсме от себя и поправила маленькое черное платье дочери, украшенное аппликацией в виде большого розового цветка. Нежно убрав локон с мягкой щеки девочки, Виктория посмотрела в ее большие темные глаза. — А это было бы куда хуже.
— Тогда я должна оставаться с тобой целый день, чтобы ты снова не загрустила.
— Ты не должна, дорогая, — произнесла дама, с которой разговаривала Виктория до этого.
— Она не останется, — кивнула Виктория, хотя узнала в заявлении дочери слабую попытку заставить ее уступить. Она подавила улыбку. «Должно быть, отцовские гены». — Со мной все в порядке, милая. И я уже говорила тебе, что маленькие девочки не ходят на похороны или поминки. Посмотри вокруг, Эсме. Ты видишь хотя бы одного ребенка? Здесь есть дети?
— Не-е-ет, — протянула Эсме.
— И для этого есть причина. Если ты помнишь, мы обсуждали это и вчера, и сегодня утром. Поэтому поздоровайся с мамой Ребекки, а потом мы положим тебе что-нибудь вкусное на тарелку. Можешь выбрать любое блюдо из того, что есть на столе. И, как я тебе и обещала, ты можешь пойти вместе с Хелен в сад и там устроить ленч. Договорились?
Эсме пару секунд изучала мать, затем тихонько вздохнула:
— Хорошо.
Виктория улыбнулась, подумав, как это ей удалось вложить в одно-единственное слово все свое возмущение, и, взяв Эсме за руку, подвела ее к женщине, с которой беседовала до того, как подошла дочь.
— Поздоровайся с миссис Белл, детка. Бетти, это моя дочь Эсме.
Маленькая девочка мгновенно повеселела.
— Здравствуйте, миссис Белл.
— Здравствуй, милочка. Ты такая самостоятельная, правда?
Эсме не совсем поняла, что имела в виду миссис Белл, но с энтузиазмом кивнула:
— Угу. Мама говорит, я очень смелая.
Тори заметила веселые искорки в глазах Бетти, когда та улыбнулась Эсме.
— И я могу понять почему. — Пожилая дама повернулась к Виктории. — Я вижу, ты разрываешься между своими обязанностями, поэтому можешь идти. Мне очень жаль твоего отца, дорогая. Он был сложный человек, но он твой отец. И я представляю, как ты переживаешь из-за этой потери.
— Спасибо. — Быстро извинившись, боясь, что Бетти может добавить что-то насчет помолвки, Виктория подвела Эсме к Пэм, которая стояла с несколькими женщинами у камина.
Проходя мимо группы людей у буфета с закусками, она обратила внимание на сдержанный шепот.
— Это одно из самых богатых поместий на территории отеля «Броудмур». Интересно, наследники сразу же разделят его, после того как старый мерзавец сыграл в ящик? Какая ирония, учитывая, с каким упорством он боролся за то, чтобы свести перемены к минимуму…
Она оглянулась кругом, ища глазами Джона. Он о чем-то тихо беседовал с Джимом Макмерфи, стоя около большого французского окна. Несмотря на охватившее ее возмущение, она подумала, что подслушанный обрывок разговора может быть ей полезен в плане информации. Она вспомнила, как бушевал отец из-за расширения природоохранных территорий несколько лет назад. Впрочем, учитывая, насколько безуспешны были его попытки, то, что она услышала сейчас, не содержало ничего нового.
Но она запомнит это и в случае необходимости проследит за дальнейшим ходом событий.
До нее донеслось еще несколько нелицеприятных высказываний о характере ее отца, пока Эсме разговаривала с матерью Ребекки, и потом, когда она провожала дочь к буфету. Она боялась, как бы девочка тоже не услышала что-нибудь подобное в адрес Форда, из чего бы могла понять, что дед не отличался избытком чувств. И хотя это была правда и Форд никогда не был внимательным дедом, Виктория не видела смысла посвящать дочь в подобные детали. Как и не хотела, чтобы девочка узнала новость о помолвке собственной матери раньше, чем она сама найдет способ сообщить ей об этом.
Она быстро наполнила две тарелки разной едой и отдала дочь на попечение Хелен. Затем, вздохнув, вернулась к роли гостеприимной хозяйки.
По-видимому, день предстоял нелегкий.
