— Так, значит, твоя команда проиграла?
Услышав голос отца, Джаред Гамильтон поднял глаза и увидел, что тот стоит в дверях библиотеки. Великолепный Форд Гамильтон обычно не вступал в разговоры с сыном, если только это не касалось перечня проступков последнего, но и то лишь… проявлял интерес. Он, видимо, на какое-то время оставил гостей, так как по отдаленным звукам, долетавшим из гостиной, Джаред понял, что вечеринка все еще продолжается. Стащив украдкой бутылку виски и засунув ее в свой рюкзак, он чуть-чуть воспрянул духом, и искорки надежды вспыхнули в его сердце. Может быть, не стоит так уж горевать?
— Да.
— И как я понял, это во многом твоя заслуга?
От надежды не осталось и следа, и у Джареда вновь тоскливо засосало под ложечкой, но он поднялся, равнодушно пробурчав в ответ:
— Да. И что теперь? Просто так получилось.
Форд окинул его презрительным взглядом:
— «Просто» ничего не случается, молодой человек. Это результат твоего разгильдяйства, плохо готовился к игре.
С безразличным видом Джаред пожал плечами, но внутри у него все кипело. Хоть бы раз отец упустил возможность напомнить сыну, что он — его самое большое разочарование в жизни. Отцы других ребят зачастую играли вместе с ними. А Форд Эванс Гамильтон лишь попрекал его всякий раз, когда он в чем-то ошибался. Скулы заходили ходуном, он сжал кулаки и прикусил губу.
— А кто мне помог готовиться? Ты?
— Не смеши меня. — Сверкая глянцем дорогой укладки и лакированных мокасин, отец пересек комнату и теперь стоял, возвышаясь над Джаредом. — Слава Богу, ты не маленький, тебе семнадцать, посещай секцию бейсбола или найми себе тренера. Соверши усилие хоть раз в жизни. Ты Гамильтон, а следовательно, обязан стараться во всем быть первым.
— Может, я и стараюсь! Откуда ты знаешь? Ты никогда не видел, как я играю.
Форд нетерпеливо поправил манжеты.
— Собираешься скулить, потому что я не посещал твои игры? Сколько раз я должен говорить тебе, что бизнес…
— Важнее спорта, — закончил за него Джаред, копируя его тон. — Да. Да. Да. — Мысль пришла ему в голову и слетела с губ, прежде чем он успел остановить себя. — Люди вроде тебя просто лицемеры.
Форд хмуро приподнял одну бровь.
— Что ты сказал?
В глазах отца вспыхнул гнев, и сердце Джареда заколотилось так сильно, что он едва мог дышать, но отступать было поздно.
— Поначалу я вообще не хотел играть в этой вонючей команде, но ты настоял, говоря, что это закрепляет характер, и сделал из меня игрока. — Но так получилось, что бейсбол ему понравился, и именно в тот момент, когда он рещил поставить крест на спорте. Однако у других парней все родные присутствовали на играх, подбадривали их. Без Тори и его племяшки, которые в то время жили в Лондоне, остальные его болельщики ничего не стоили. Вскинув голову, он скривил губы. — Игрок команды, тоже мне… — Его голос сорвался на последнем слове, и он поддернул рукав своего свитера, наполовину открывая тату, чтобы отвлечь внимание Форда от собственной слабости. — Ты так сказал, — хмыкнул он. — Но как по-твоему, что это значит — играть в команде? Откуда тебе знать? Ты ведь такой важный, такой занятой человек, разве ты можешь потратить свое драгоценное время на кого-то еще, кроме себя?
— Не могу поверить, что ты мой сын. — Голос Форда не был ни громким, ни гневным. Он был похож на дуновение арктического ветра и как лезвием прошелся по самолюбию Джареда. — Ты выглядишь словно дешевый панк со своей татуировкой и серьгой в ухе, и ты порочишь наше доброе имя, вылетев уже из трех школ.
— Из четырех, — уточнил Джаред, изо всех сил сжимая кулаки, чтобы отец не заметил, как он дрожит. — Ты забыл Чилтон. И черт… По крайней мере я не собираюсь жениться на женщинах, которые будут годиться мне в дочери.
Глаза Форда стали еще холоднее. Наклонившись, он прошептал Джареду на ухо:
