Он почувствовал, что она дрожит, и осознал, что все еще держит в руках ее маленькую ножку.
Грей откашлялся.
— Кажется, сломанных костей нет.
— Я же говорила вам, что со мной все в порядке.
Он снова надел ей на ногу и зашнуровал ботинок и осторожно помог подняться с камня. Она сделала шаг и чуть не упала.
— О Господи!
— Вам нельзя перегружать эту лодыжку. Придется ехать домой со мной.
Не дав ей времени возразить, он просто сгреб ее в охапку и посадил в седло верхом, прикрыв колени пышными юбками. Когда Грей вскочил в седло позади нее, Раджа беспокойно загарцевал, но Летти, кажется, совсем не испугалась. А если и испугалась, то не лошади.
— Какое красивое животное, — сказала она, пытаясь удержать равновесие, не прикасаясь к Грею.
Грей чуть не рассмеялся. Поскольку произойти ничего не может и у него нет выбора, кроме как благополучно доставить ее домой, то почему бы не получить от этого удовольствие? Он обхватил ее рукой за талию и тронул коня. Летти попыталась отстраниться и чуть не свалилась с седла вместе с ним.
— Я посоветовал бы вам сидеть спокойно, миссис Мосс, пока мы оба не оказались на земле.
Она оглянулась на него через плечо:
— Что вы здесь делаете? Я думала, вы возвратились в замок.
— К счастью для вас, я еще не был готов вернуться домой.
Она взглянула на него, склонив голову набок:
— Вы ведь не шпионили за мной?
— Зачем мне это делать?
Летти не ответила, но беспокойство не покидало ее. Они ехали молча по тропинке, пока конь не начал подниматься на бугор и Летти не стала соскальзывать в седле назад. Чтобы удержаться, она вцепилась в густую гриву жеребца, но бесполезно: ее ягодицы удобно устроились между бедрами Грея. Даже сквозь ткань ее многочисленных юбок он ощущал жар ее тела. Его возбуждение усилилось при одной мысли о мягких женственных изгибах, скрывающихся под одеждой.
— Надеюсь, я не доставляю вам слишком больших неудобств?
Неудобств? Черт возьми, да его тело просто изнывает от желания!
— Боюсь, что вы сильно недооцениваете ситуацию.
Она заерзала, стараясь отодвинуться от него, а он с трудом подавил стон.
— Да успокойтесь вы, черт побери! Сидите и не ерзайте!
Летти вздернула подбородок.
— Могли бы обойтись без ругательств. Если вы помните, все произошло по вашей вине.
Он вспомнил, как его позабавило, что она обвинила его в этом.
— Извините, я забыл.
Они больше не разговаривали, пока вдали не показался замок. Грей подъехал прямо к главному входу, где уже ждал грум, чтобы взять у него поводья. Грей соскочил с коня и протянул руки, чтобы снять с седла Летти, мысленно отметив, что талия у нее настолько тонкая, что он обхватывает ее ладонями.
— Спасибо, — тихо сказала она. Он заметил, что ее дыхание несколько участилось, и понял, что был прав, решив, что у нее немного опыта с мужчинами. Сайрус был намного старше ее. Возможно, с годами он вообще перестал реагировать на женщину.
Как предполагал Самир, Летти, возможно, как-то проявит свое желание, а уж если такое случится, Грей будет рад услужить ей. Если, конечно, к тому времени он убедится, что она не представляет собой угрозы ни для него, ни для членов его семьи. Пусть эта женщина и не была гигантом мысли, но она зажигала огонь в его крови, и окажись она в его постели, он не стал бы тратить время на разговоры.
Она взглянула на него, когда он переносил ее к лестнице, и волна желания вновь охватила все его существо.
Силы небесные! Самир был прав. У него слишком давно не было женщины. Надо немедленно послать записку Бетани Чемберс. Грей надеялся, что ответ не заставит себя ждать.
Корали, одетая в атласный стеганый халатик, сидела, поджав под себя ноги, посередине массивной кровати под балдахином. Она уже несколько дней не выходила, чтобы не перегружать больную лодыжку, и теперь, кажется, нога уже была почти в порядке. Возможно, за это нужно было благодарить Грея Форсайта, но сейчас ей не хотелось о нем думать.
Она сосредоточила свое внимание на пачке нежно-розовых писем, перевязанных розовой атласной лентой, от которой исходил едва заметный нежный аромат любимых духов Лорел. Корри захватила с собой эти письма, когда уезжала из Лондона, потому что это было все, что осталось от сестры, которую она так любила.
