Однажды мы устроили демонстрацию около дома декана. Мы всегда придумывали что-нибудь такое, чтобы стимулировать студентов, дабы у них не пропал энтузиазм и моральный настрой для достижения не только учебных, но и политических целей. Задача состояла в том, чтобы придумать для студентов что-нибудь оригинальное. Мы, сами студенты, считались большими выдумщиками. Я был президентом ассоциации студентов права. Именно в это время я и возглавил демонстрацию студентов факультета, направившуюся к дому декана. Во время демонстрации каждый нес в руках зажженный факел, а когда мы шли по улице, то люди просыпались, выходили из своих домов прямо в нижнем белье, в домашних шлепанцах. Лица у одних были испуганные, у других — серьезные или веселые. Студенты в Леоне всегда были горазды на веселые развлечения, и жители приходили в неописуемый восторг, потому что мы высмеивали Сомосу и правительство.
Так вот, в ту ночь, когда проходила демонстрация с факелами, женщины выскакивали на улицу в нижних юбках или в ночных рубашках, едва набросив на себя одежду. Они высовывались в приоткрытые двери и окна и, узнав в толпе демонстрантов своих женихов или сыновей, начинали громко комментировать: «Посмотри-ка, куда этот направился!», «Боже мой, а вон и мой красавец идет!», «Ты только посмотри, что они вытворяют!», «Ну и парни, ничего себе!».
Так мы шли с песнями, и факелы наши были видны издалека. Вначале люди думали, что идет какая-то процессия верующих, но потом им удавалось разглядеть нас. Жители домов высовывались из окон и дверей, и перед ними раскрывалась следующая картина: этот неисправимый Кабесас, или, как меня звали в городке, Тощий, идет во главе демонстрации с факелом в руке и во весь голос горланит песни. Одни смотрели на нас с симпатией, другие видели в нас лишь лентяев студентов, которые, как им казалось, мечтали праздно проводить время и просто не хотели учиться. Но нам хотелось совершенно другого… Для нас время это было очень трудным.
Наконец мы подошли к дому декана. Внешне он очень походил на здание факультета права университета. Я сразу вспомнил, что на фасаде университетского здания написаны два лозунга: «К звездам и свету!» и «Свободу университету!». В тот поздний вечер эти лозунги показались мне абсурдными. Я выхватил у товарища кисть и ведро с краской и крикнул в толпу студентов: «Вы верите, что с такой системой образования, как у нас на факультете, можно дойти к звездам и свету?» В ответ раздалось дружное студенческое: «Не-е-ет!..» Тогда решительным жестом я написал крупными буквами на белой стене дома декана: «Отсюда дорога ведет в XV век». Мы знали, что декан — человек очень религиозный, а в Леоне, когда празднуется день девы Мерседес, покровительницы города Леона, жители на ночь выставляют на тротуарах домов горящие свечи. И тогда мы оставили на тротуаре перед домом декана не менее 500 зажженных свечей.
Главным для нас было то, что мы достигали определенных целей, которые ставили перед собой в ходе студенческой борьбы. И хотя конечная цель, за которую мы боролись — коренные преобразования в университете, — пока не была нами достигнута, мы все же сумели привлечь студентов на нашу сторону, убедить их принять нашу политическую линию и сплотить вокруг себя активистов Фронта. По мере того как ширилась борьба, все больше студентов записывались в кружки, объединялись в группы, которые позднее стали ячейками Сандинистского фронта национального освобождения.
Подпольщики часто просили нас найти явочные квартиры и автомашины. С этой просьбой они обращались к Эль-Гато, Леонелю, ко мне и еще к двум-трем товарищам. Они просили об этом нас, потому что мы родились в Леоне и хорошо знали город. Остальные студенты РСФ не были жителями Леона. Они приезжали сюда учиться из других районов страны, жили в комнатах, которые обычно сдавались студентам, общались в основном с коллегами и не имели в городе других знакомых. Мы же, леонцы, могли легко найти человека, который предоставил бы нам автомашину, сдал дом. Мы могли обратиться за помощью к своим соседям, знакомым, родным и получить у них поддержку.
