На самом деле ничего он Тацы не оторвёт: чай не чужие – троюродные братья. Собственно, как ещё Торговая палата могла доверить хоть что-то ценное такому придурку, как мой шеф? К понедельнику все об этом забудут и больше не вспомнят. Я аккуратно снял контейнер и поставил его на тележку, которую и покатил к выходу. Удивительно, но Этцо ещё не закончил разговор, и младший страж со жрецом продолжали мяться у входа.
Я осторожно поднялся и заглянул в кабинет. В углу, сливаясь со стенами, сжались мои коллеги, за столом съёжился мой шеф – смешным таким колобком с блестящей лысинкой – а над ним тучей нависал Этцо, тоже лысиной блестя.
- Простите, гра… Тацы, рассчитай меня, пожалуйста. Мне домой пора…
- Потом, парень! Не видишь – я занят?! – возопил шеф, обретая былую самоуверенность.
- Рассчитай его! Сейчас же! – приказал Этцо. – И заверь бумагу!
- Бумагу заверю, а он – пусть ждёт! – буркнул Тацы.
- Он повезёт ящик с запасными частями в храм! – рявкнул Этцо. – И ты доплатишь ему ещё единицу за эту работу! А теперь – живо!
- Да за что ему единицу!? – возмутился Тацы.
- За то, что сделал всё, чтобы ты, пень глухой, припрятал бутылку! – зарычал Этцы на родственника. – Живей давай!.. Или ты думаешь, гра Гронги хочется чинить Логос Огня из арха весь вечер?! Логос уже давно доставили в храм, и в полночь он должен быть возвращён!
Со страданием на лице мой шеф отсчитал положенные шестнадцать чешуек и махнул мне рукой – проваливай, мол. Вот спасибо, разрешил! А то я сам бы не догадался… Спустившись вниз, я взялся за ручки тележки и приготовился катить её к храму. Зато теперь понятно, зачем такая срочность! Малый Логос Огня! Не шутки, между прочим! Он тут один на весь посёлок – и всегда расположен в архе, обогревая всё каменное строение.
Накинув капюшон, надев перчатки и маску, я приготовился выйти в холодный Экори. Конец зимы не радовал теплом. Сейчас-то снег почти сошёл, но ещё ожидались весенние снегопады – и только потом подует ветер с юга и окончательно растопит все белые заносы. Только простенькая матросская одежда и спасала меня от простуд.
Одежда… Я всё ещё ходил в той же одежде, что выдали мне на корабле. Всё, на что я решился – так это подбить рукава и воротник мехом. На большее денег не хватило. Когда одежда пачкалась, я её стирал с мылом в большой лохани холодной воды, затем полоскал и развешивал вдоль каменной трубы в своей комнатушке.
У моей комнатушки было два огромных плюса: она недорого стоила и принадлежала хозяйке, которая была очень теплолюбива, потому как перебралась сюда с юга (а мы на севере, если что). Она топила печь даже летом, и горячий воздух поднимался по трубе, которая занимала почти треть стены в моей комнате! Так что мне приходилось летом держать окно приоткрытым. Но зато с осени по весну я круто экономил на отоплении! Свою печку я использовал только чтобы приготовить поесть. Выстиранная одежда быстро высыхала, и утром я уже шёл в чистой.
Этцо спустился из кабинета шефа, махнул заказом-нарядом – и я кивнул, налегая на тележку. Это был, наверно, самый удобный транспорт, что был у Тацы. С большими колёсами, которые легко вращались на осях – просто мечта. Но её разрешали брать только для перевозки грузов с пометкой «хруп». Так что воспользоваться ей можно было нечасто...
До храма добрались быстро, и главное – мне было по пути. Чуть спуститься по улице, и я выйду на торговую площадь, где и закуплюсь едой на весь месяц. Вообще всё невероятно удачно сложилось – значит, жди беды. Но беды всё не было и не было. Мы шли по сумрачным улицам, где фонарщики зажигали редкие фонари, и ничего – вообще решительно ничего не происходило. Груз был доставлен в целости, а тележку оставили в храме, пообещав вернуть вместе с ящиком. И я радостно – с чистым сердцем! – отправился на рынок. Пусть большая часть торговцев и успела свернуть торговлю, но некоторые ещё продолжали работать, несмотря на то, что уже стемнело.
У меня был заплечный мешок (сам его сшил из мешка и двух лямок), который я набил сухарями, сыром, вяленым мясом, сушёными овощами и фруктами. Пусть они сушёные – размочу и приготовлю. Те же сухари я размачивал на пар
