Йенг Ли родился в Гонконге и жил там до двенадцати лет, поэтому английский стал его вторым родным языком. Потом его семья перебралась в Шанхай. В раннем отрочестве он читал американских писателей-битников. Эти книжки привозили в Гонконг и продавали из-под прилавка книжного магазина, который, вроде бы, не вызывал никакого интереса со стороны властей несмотря на то, что хозяин магазина занимался еще и валютными махинациями.
Шестнадцати лет отроду Йенга Ли направили в военную академию, где он прошел интенсивную боевую подготовку. Через полгода его вызвали в офис полковника и объявили, что он покидает военную школу и возвращается в Шанхай. Поскольку он всецело посвящал себя тренировкам и показал блестящие результаты, он спросил у полковника, не вызвано ли это недостаточным прилежанием с его стороны. Полковник смотрел не на него, а словно вокруг него, будто очерчивая в воздухе глазами его силуэт. Он ответил расплывчато, что, хотя стремление угодить своим начальникам и похвально, другие соображения в отдельных случаях ценятся еще выше.
Йенг Ли наткнулся на этот запах, как на невидимую стену. Он остановился и прислонился к стене какого-то дома. Так мог бы пахнуть протухший металл или металлические экскременты, решил он. Патруль все еще находился на разрушенной окраине деревни. Один из бойцов корчился в мучительных приступах рвоты, лицо его покрылось потом. Он выпрямился и двинулся к потоку. Йен Ли остановил его:
– Не пить воду и не мочить в ней на лицо. Этот поток протекает через город.
Йенг Ли сел и еще раз посмотрел на город в полевой бинокль. Жителей деревни всё так же нигде не было видно. Он опустил бинокль и начал обследовать деревню, выйдя из своего тела – на Западе это «астральным путешествием». Теперь он двигался вверх по улице, ружье наизготовку. Ружье могло стрелять энергетическими волнами, и он чувствовал, как оно трепещет в его руке. Пинком он открыл одну из дверей.
С первого же взгляда он понял, что допрос проводить бессмысленно. Он не получит никакой информации на вербальном уровне. Мужчина и женщина находились в конечной стадии какой-то болезни, их лица были до кости изъедены фосфоресцирующими язвами. Пожилая женщина была мертва. Следующая хижина содержала пять трупов, все старики.
Еще в одной хижине на подстилке лежал юноша, нижняя часть его туловища была прикрыта одеялом. Ярко-красные пузыри плоти примерно в дюйм высотой, выраставшие кучками, покрывали его грудь и живот, начиная от лица и шеи. Опухоли были похожи на экзотические растения. Йенг Ли заметил, что они сочились янтарным соком, который въедался в плоть, оставляя люминесцирующие язвы. Почувствовав присутствие Йенга Ли, юноша повернулся к нему с медленной улыбкой идиота на лице. Он выгнулся дугой и принялся поглаживать одной рукой наросты на плоти, в то время как другая рука скользнула под одеяло и поползла к промежности. В другой хижине Йенг Ли увидел сцену, которую быстро стер из своей памяти.
Йенг Ли направился к монастырю. Там он остановился. Ружье в его руках внезапно стало тяжелым и твердым, поскольку Йенга Ли покинули силы. Несмотря на все свои тренировки, он не был готов к потоку смертоносной эманации той интенсивности, что тихим и долгим дождем изливалась из монастыря выше по склону. Монастырь, должно быть, содержит смертоносную силу, вероятно, некую форму радиоактивности, а может быть, излучение расщепленных психических клеток. Йенг Ли предположил, что болезнь, поразившая жителей деревни, порождалась радиоактивным вирусом. Он знал, что на Западе проводились сверхсекретные исследования в этом направлении: еще во время Второй мировой войны Англия разработала радиоактивный вирус, известный под названием Судный Клоп.
Вернувшись в свое тело, Йенг Ли взвесил все свои наблюдения и подозрения. Что это было, то, что он заметил и от чего поспешно отвернулся? Миниатюрные существа, как прозрачные козявки, въедающиеся в пузыри плоти… и кое-что еще… Он не стал слишком сильно напрягаться, зная, что биологическая защитная реакция отгораживает его от знания, которое он не сможет усвоить и с которым не сможет справиться. В монастыре, наверное, находилась лаборатория, а деревню использовали как полигон. Каким образом специалисты предохранили себя от радиации? Лабораторией управляли на расстоянии? Или специалисты были иммунизированы небольшими дозами облучения? Не содержала ли лаборатория изощренную систему СОР?
