Возвращаясь к городским союзам, автаркичным по социально-политической сути, мы ставим вопрос: в каком отношении они находились с сельской округой?
Мы уже видели, что город возникал в результате общинного синойкизма, являлся порождением сельской стихии. Органически связанный с селом город не противостоял ему, но, напротив, являлся как бы, ступенью в развитии сельских институтов. Города на первых порах, вероятно, имели аграрный характер>{78}, т. е. среди их населения немало было тех, кто занимался сельским хозяйством. Яркой иллюстрацией может служить летописный рассказ о походе княгини Ольги на Искоростень. Простояв в долгой бесплодной осаде, Ольга через послов говорила древлянам: «Что хочете доседети? А вси гради ваши предашася мне, и ялись по дань, и делають нивы своя и земле своя…»>{79} Любопытна фразеология летописца, по которой именно города «делають нивы своя и земле своя». Отсюда явствует, что горожане у древлян еще не порвали с пашней, а это значит, что они еще тесно связаны с прилегающей к городу сельской территорией>{80}. Сельскохозяйственные занятия горожан прослеживаются и в других областях Руси>{81}. Напрашивается историческая параллель с античностью. «Первоначальные греческие полисы, — замечает В. Д. Блаватский, — повсеместно имели земледельческий характер, а среди населения было много землепашцев. Да и в дальнейшем основная масса античных городов сохраняла тесную связь с ближайшей земледельческой округой»>{82}. Экономика этих полисов базировалась на сельском хозяйстве. То же самое было у африканских йорубов. В основе экономики их городов-государств лежало земледелие>{83}.
В конце X — начале XI вв. Русь вступает в полосу завершения распада родоплеменного строя. Это было время неудержимого разложения родовых отношений>{84}, перехода от верви-рода к верви-общине, «от коллективного родового земледелия к более прогрессивному тогда — индивидуальному»>{85}. Рождалась новая социальная организация, основанная на территориальных связях. Начинается так называемый дофеодальный период в истории Древней Руси, являющийся переходным от доклассовой формации к классовой, феодальной. То был период, существование которого убедительно доказал А. И. Неусыхин на материале раннесредневековой истории стран Западной Европы. Вполне естественно, что и в истории города мы сталкиваемся с новыми процессами. Так, среди современных археологов бытует мнение, согласно которому на Руси в конце X — начале XI вв. можно наблюдать многочисленные случаи переноса городов. Это явление некоторые исследователи связывают с «новой более активной стадией феодализации»>{86}. Мы видим тут одно из проявлений сложного процесса перестройки общества на территориальных основах, а не новую фазу феодализации. Перед нами, в сущности, рождение нового города, хотя и опирающегося на некоторые древние традиции. «Перенос» есть, по сути дела, вторичный синойкизм. Так, функции крупных рапнегородских центров Михайловского, Петровского, Тимиревского перешли к Ярославлю>{87}. Многие города зарождались в гуще поселений, которые вскоре прекращали свое существование>{88}. Подобного рода явления имеют яркие этнографические и сравнительно-исторические параллели. Так, у индейцев северо-западной Америки в период формирования территориальных связей несколько поселений на побережье прекратили свое существование, а вместо них возникло одно большое поселение, расположенное в другом месте>{89}. Нечто подобное наблюдается и в Повисленье, где в VIII–X вв. существовало несколько городов, но к концу X — началу XI вв. жизнь в них замерла, и центром округи стал город Краков>{90}. Количество этих примеров можно было бы умножить.
Разложение родовых связей означало прекращение существования упоминавшегося ранее внутриобщинного ремесла. Ремесленники, выходя из-под покрова родовой общины, устремились к городам, поселяясь у их стен. Начался быстрый рост посадов. Не случайно возникновение посадов в большинстве русских городов происходит именно в XI в.>{91} Города становятся центрами ремесла и торговли, т. е. присоединяют к своим прежним социально-политическим и культурным функциям экономическую функцию. Полного расцвета городские ремесла и торговля достигают в XII в. И все же главнейшие города Руси и в это время выступали в первую очередь не как центры ремесла и торговли, а как государственные средоточия, стоящие во главе земель — городских волостей-государств. О том, как шел процесс складывания подобных государственных образований, речь пойдет в следующих разделах настоящей книги.
