Ама через голову стаскивает рубашку, потом снимает трусики и лифчик и стоит передо мной обнаженная и мрачная.
— Предупреждаю, я не уверена, что мне это понравится.
— Если ты не захочешь, мы сразу же прекратим, — обещаю я, потом откидываю одеяло.
Немного помедлив, она ложится рядом, и я набрасываю одеяло, пряча нас обоих, скрывая, погружая в темноту.
Мы занимаемся сексом медленно и нежно. Сначала мы чувствуем себя неловко, и это заставляет нас рассмеяться. Напряжение пропадает, и вскоре мы движемся в унисон, наши губы и тела слились в одно целое. Это продолжается долго, мы останавливаемся и начинаем снова, и в конце покрываемся потом и тяжело дышим, несмотря на неторопливый темп совокупления.
Лежа на спине и держа Аму в своих объятиях, я осторожно целую ее:
— Было нормально?
— Ты лучший мой партнер за десять лет, — усмехается она.
— Тебе понравилось?
Она задумчиво кивает:
— Я чувствую себя виноватой и счастливой в одно и то же время.
— Это освободило тебя? Ты теперь можешь забыть Райми и строить новую жизнь?
Она щиплет меня за нос и усмехается:
— Раньше ты не был таким благородным! Теперь я понимаю, что не была так сильно привязана к Капаку, как думала, но принадлежать ему — моя судьба, хотя она и искусственная. Я не могу разорвать эту связь. Он всегда будет здесь, — она дотрагивается рукой до сердца, — хочу я этого или нет.
— Это несправедливо, — бормочу я разочарованно.
— Жизнь вообще несправедлива. И ты знаешь это лучше других.
Ама встает и потягивается. Ее нагота прелестна. Как бы мне хотелось, чтобы она стала моей! Мне хочется потянуться к ней, снова заняться с ней любовью, и любить ее постоянно, пока я не смогу заставить ее забыть о Райми. Но я не имею права требовать от нее слишком много.
— Как твои ребра? — спрашивает Ама, надевая рубашку.
— Так себе. Но голова хуже. Можешь купить что-нибудь болеутоляющее?
— Конечно? Какой-то определенной фирмы?
— Нет, я непривередлив.
Она уходит, а я иду принимать душ и включаю горячую воду на полную мощь. Мои колени и локти покрыты струпьями. Потом здесь останутся шрамы, как и на лбу. Как говорится, дополнения к коллекции.
Ама возвращается, и я глотаю горсть таблеток, запивая их водой. Потом она заставляет меня лечь в постель и начинает массировать мне спину. Она не очень опытна в этом, но упряма. После часа массажа я чувствую в своем теле гораздо большую подвижность, чем раньше.
— Что следующее на повестке дня? — спрашивает Ама, слезая с меня.
— Сон, — с трудом выдавливаю я, расслабленный, с закрытыми глазами.
— Я имею в виду завтра. Следующую неделю. Следующий год. Тебе вернули жизнь. Что ты собираешься с ней делать?
Моя улыбка гаснет. Я наклоняюсь к ее лицу:
— И что же мне делать, как считаешь?
— Бежать, — говорит она без паузы. — Сесть в первый автобус, поезд или самолет и исчезнуть. Неважно куда. Просто уехать туда, где тебя никто не знает, где ни одна гнида из этого города тебя не достанет. О будущем подумаешь потом. Сначала тебе надо исчезнуть — от виллаков, от твоего папаши, от городских волнений — от всего.
— Когда ты говоришь, это кажется так просто.
— Так оно и есть. — Она издает шипящий звук и вонзает ногти в мой бицепс. — Ты человек, Эл. Я — нет. У меня нет выбора. Я была создана для того, чтобы любить Капака и оставаться с ним. Я не могу никуда уехать. Но над тобой священники не имеют власти. Беги отсюда и не оглядывайся.
Эта мысль прельщает меня. А что? Побросать вещи в сумку, воспользоваться кредитной картой, которой снабдил меня Тассо вместо наличных, купить билеты и бежать из этого города, пока его гангстеры и инкские священники не перетрахали друг друга.
Я хромаю к окну и смотрю на затененное пространство лежащей внизу улицы. Несколько мальчишек с криками нарезают круги на подобранных на улицах байках, не думая о нависшей угрозе. Я ничего не значу для Форда Тассо и Эжена Даверна — я нужен им на какое-то время, но, в общем, без меня прекрасно можно обойтись. И хотя виллаки испытывают ко мне безусловный интерес, мое исчезновение их тоже не повергнет в отчаяние. Они просто найдут другого козла отпущения. Но дети, их родители, мои единокровные братья и сестры, находящиеся у Змей…
