— Трогательная речь, — усмехаюсь я.
— Просто констатация факта, — возражает он. — Я не стану притворяться, что мне нравятся ваши чернокожие собратья, но допускаю тот факт, что должен буду разделить с ними бразды правления. Я готов к этому. Я хочу начать партнерство с вами и вашими последователями. Места в этом городе хватит нам обоим. Когда Тассо и его гвардейцы будут устранены с дороги, мы сможем обсудить условия договора. Север и запад — мне, восток и юг — вам. А доки разделим пополам. Идет?
Я качаю головой:
— Вы говорите о вещах, о которых я ничего не знаю. Никакой банды я не создавал. Я делаю свои дела в одиночку. Эти разговоры о партнерстве и борьбе за власть мне совершенно непонятны. Я в этих играх не участвую.
Выражение лица Даверна становится жестким.
— Не надо трахать мне мозги, — рычит он, — меня не проведешь! За десять коротких лет я поднялся от рядового члена Клана до начальника моей собственной армии, второй по мощи по сравнению с загнивающим войском Дорака. Этот ресторан был моим единственным источником дохода двадцать лет назад. Теперь я контролирую большую часть города. Думаете, я достиг всего этого, разрешая всяким подонкам гадить мне на голову? Я делаю серьезное предложение! Если вы не примете его, я прикажу вас вывести и поступлю с вами так, как поступают с самонадеянными выскочками, кем вы и являетесь.
Я медленно киваю.
— Теперь мы говорим на одном языке. — Я вынимаю свой кольт 45-го калибра и кладу его на стол. Глаза Даверна сужаются, но он не выказывает какой-либо видимой тревоги. — Хотите начать состязания по стрельбе? Нет проблем. Но бандитские разборки насчет раздела города не по моей части. Я в это дерьмо не лезу.
Даверн поднимает голову:
— Если бы я не знал подоплеку, то поклялся бы, что вам можно доверять. Надо поучиться у вас лгать так правдиво. Отказываетесь обсуждать дружеское соглашение? Что ж, прекрасно. Я уважаю ваше решение. Имеются еще игроки, и вы не хотите слишком быстро переходить на чью-либо сторону. В вашем положении я бы сделал то же самое. Но будьте осторожны, — он стряхивает крошки с губ шелковым носовым платком и встает, — у меня тоже есть выбор. Есть и другие, с которыми я могу объединиться. Я предпочел бы выбрать ваших Змей, но, если придется совершить сделку с белоглазыми дьяволами, я пойду и на это.
Упоминание о слепых священниках интригует меня, но я ничего не говорю, чтобы Даверн не выдал еще какую-нибудь напыщенную тираду.
— Вы можете идти, когда закончите есть, — говорит он и встает из-за стола. — Я не стану приказывать моим людям отвезти вас назад, но тут поблизости есть несколько стоянок такси. Не сомневаюсь, что вы найдете остронуждающегося в деньгах шофера, который с удовольствием довезет вас куда следует.
— Даверн, — останавливаю его я, когда он подходит к двери, — а как насчет Эла Джири?
Он медлит.
— Если я обнародую ваш секрет, вы уйдете в подземные лабиринты. Это было бы соблазнительно, хотя бы для того, чтобы заставить вас признать связи со Змеями, — он делает благородный жест рукой, — но меня устраивает, что я знаю, где вас найти, так что пока мы не будем раскрывать ваших секретов. Но если вы не станете играть по нашим правилам, все может измениться быстрее, чем пукнет колибри.
Он выходит.
Я немного задерживаюсь, пользуясь гостеприимством своего малоприятного собеседника, наслаждаясь едой и удивляясь, о чем это говорил Эжен Даверн, почему он думает, что я его конкурент и возможный союзник… и кто такие, черт побери, эти Змеи.
Глава седьмая
РЕКВИЕМ ПО СВОДНИКУ
Воскресенье — традиционный день отдыха, но не для меня. Я провожу его так, как провел вчерашний день, рыская по улицам, расспрашивая информаторов в твердом намерении выяснить, что это за Змеи такие.
Никто ничего не знает. Кого бы я ни спрашивал, меня встречают недоуменные взгляды и пожимания плечами. Есть несколько банд со змеиной тематикой — Ядовитый зуб, Змеиный поцелуй, Змеевик, но просто Змей нет.
Еще есть одна подпольная банда под названием «Крысы». Небольшая группа, девять или десять членов, с навязчивой идеей апокалипсиса. Они скрывались в туннелях четырнадцать лет в ожидании атомного нападения. Питаются городскими отходами. Любимое блюдо — жареные крысы, отсюда — название; очень редко поднимаются на улицы — лишь гонимые наводнением или в поисках одежды и лекарств.
