Я незаметно улыбаюсь, чувствуя, как кусочки пазла начинают складываться в рисунок, но быстро прогоняю улыбку, чтобы ее не заметил Лео.
— Продолжайте, — говорю я ободряющим тоном.
— В то же время пропала еще одна девочка — Маргарет Кроу. Она вернулась обратно несколько дней спустя, трясущаяся и испуганная, но живая. Джейн не вернулась.
Лео останавливается, его глаза полны боли. Я жду, когда он продолжит, но он молчит, и я не могу сдержать возбуждения.
— И?
— Ничего, — говорит он шепотом. — Она никогда не вернулась. Полиция долго продолжала поиски. Мы тоже искали ее — мой отчим нанял частных детективов, — но о ней больше никто никогда не слышал. Долгое время мы думали — надеялись, — что она жива, но через год после того, как она пропала, мы получили по почте послание…
Выражение лица его столь ужасно, что я уже почти не хочу, чтобы он продолжал. Я собираюсь попросить его остановиться, но он опережает меня:
— Там были ее волосы. Перевязанные ее любимой лентой. И еще была записка. «Сегодня волосы, завтра покойница. Ха-ха-ха».
Ну конечно, никаких сомнений. Узнаю извращенное чувство юмора своего папаши. Теперь я понимаю, почему Билла под конец так переполняла ненависть. На пике своих издевательств над Биллом Вами, должно быть, похитил девочек. Он, возможно, велел Биллу убить Маргарет Кроу в обмен на свободу его сестры Джейн. Билл не смог этого сделать, и Вами освободил малышку Кроу и убил Джейн Кейси.
Эта тайна постепенно разъедала меня в течение десяти лет. Я вряд ли когда-нибудь смогу понять, почему Билл выбрал такую извращенную форму мести — натравить меня на Вами в надежде, что я убью его, — но теперь я знаю, что лежит за этим. Каким-то странным образом рассказ об этой трагедии приносит мне облегчение. Где-то на задворках сознания у меня имелось подозрение, что Билл солгал, когда сказал, что разрушил мою жизнь, чтобы сквитаться с Вами. Я думал, что он — воплощенное зло и просто забавлялся со мной для собственной потехи. Теперь я, по крайней мере, знаю, что причины для мести у него имелись, и я пострадал совсем не потому, что какой-то безжалостный псих искал острых ощущений.
— Семья распалась, — глухим голосом произносит Лео, — волосы подтверждали факт ее смерти. Пол, мой отчим, через несколько дней свалился с инсультом. Он прожил еще три года, парализованный и лишенный возможности говорить. Его приходилось кормить с ложечки. Моя мать винила себя в смерти дочери и занялась самобичеванием, физически увеча себя с помощью ножа и пламени. Пришлось отправить ее в психбольницу. Через несколько месяцев, незадолго до смерти Пола, она покончила с собой. Во многих отношениях это стало облегчением.
— А Билл? Как он это воспринял?
— Не знаю, — говорит Лео. — Билл эмоционально отстранился от остальных задолго до того, как мы получили доказательства смерти Джейн. Он не участвовал в ее поисках. Никогда не выражал надежды, что она жива, и в одиночестве переживал свое горе.
Потому что он знал Паукара Вами. Знал, что надежды нет. Я могу сделать такой вывод, встав на точку зрения Билла. Он мог бы спасти жизнь Джейн, но гуманность остановила его руку. Он не смог убить Маргарет Кроу, и его сестра умерла вместо нее. Какая страшная тяжесть. Неудивительно, что он бросился с головой в омут мести — это, наверное, был единственный способ не сойти с ума и продолжить существование в качестве обычного человеческого существа. Без жажды мести он просто бы погиб.
(Часть меня старается провести сравнение между положением Билла и моим собственным, но я подавляю это стремление.)
— Билл когда-нибудь говорил о некоем Паукаре Вами? — спрашиваю я, понимая бессмысленность этого вопроса. Лео не торчал бы здесь так безропотно, если бы знал имя убийцы своей сестры.
— Говорил, — отвечает Лео, повергая меня в замешательство. — Как странно, что вы знаете об этом. Он часто произносил это имя во сне, а однажды я застал его царапающим его на стене в нашем гараже. Он делал это с помощью ногтей. Его пальцы были стерты и кровоточили, но он упорно продолжал свое занятие, даже когда я попытался оттащить его от стены.
