Они выскочили на шоссе, повернули налево и, набирая скорость, помчались от Черновки.
И тут до Павла дошло.
— Слушай! А вот твой брат… Его же никто не кусал. И вон те, — он указал на парочку стоящих у ворот дома и пристально глядящих на машину, умертвиев, — они же не покусанные. Посмотри, посмотри. Ну? Значит, зараза передаётся не через укус. Поняла?! Может воздушно-капельным, или как-то там ещё. Но, не через укус.
Пашка преувеличенно облегчённо вздохнул.
— Уф блин. А я уже подумал, что и правда — ты заражённая.
— Вы думаете?…
— Тут и думать нечего. Всё просто. Никакой изощрённой логики. Так что ты ещё долго будешь жить-пожива… Твою мать! Откуда здесь река?!
Шоссе действительно закончилось, и они уже катились по грунтовке. А справа за деревьями мелькала вода.
И самое главное — зона тающего снега резко закончилась, как отрезанная ножом. Дальше, слева от дороги, золотилось поле овса. Справа зеленела трава с желтыми головками одуванчиков, а ближе к реке красовался буйной листвой молодой ивняк.
— Это что за хреновина? Я что, куда-то не туда свернул? Так нет же, — он оглянулся, — вон Черновка. Вот же бля… А там что за посёлок?
Он прочел облупленный указатель:
— Таловая. Какая ещё, мать их, «Таловая»? Ничего не понимаю. Мы же должны были идти прямо на Запад. Что за поворот?
Впереди маячил шоссейный мост через речку. Но один из средних пролётов провалился. Рядом когда-то находился насыпной мостик, но его смыло, видимо паводком и видимо давно. И что теперь?
Пашка покусал губу.
— Надо подъехать и проверить — может она не глубокая. Может, проскочим.
Тронулся.
Подъехал к разрушенному насыпняку, прочитал таблицу — река Шаган.
Растерянно посмотрел на спутницу. Такого названия он не слышал. Осторожно нажал на газ, подбираясь к берегу.
Выехали на песчаный пляжик у моста.
На берегу, у большой надувной лодки, стояли трое военных. В брониках с разгрузками. В шлемах, обтянутых защиткой.
Ну, как стояли… Они грамотно заняли позицию для стрельбы. Один присел за прибрежной тощей берёзкой, а двое на песке, встав на одно колено. Все держали подъехавших на прицеле.
Дугин вышел из Хонды.
— Эй! Мы не заражённые! Мы нормальные! Не надо стрелять!
Тот, что стоял за деревом, вышел и направился к ним, бросив через плечо товарищам.
— Это новики.
Один крикнул:
— Бабка, ты поосторожней давай!
Паша с удивлением узнал в бойце женщину.
— Кто из нас сенс? — спросила «Бабка».
Она остановилась, не доходя метров пять. Очень правильно встала, не загораживая сектор обстрела товарищам.
— Вы откуда?
— Из Черновки. А откуда здесь эта река? И вот та деревушка?
«Бабка», видимо, не любила отвечать на вопросы.
— Вам отсюда надо быстро уходить. Желательно на ту сторону, — она махнула рукой на противоположный берег.
— А в чём дело?
— Иначе — умрёте, — женщина кивнула в сторону Черновки, — слышите?
Павел прислушался. Там, откуда они прибыли, поднялась трескотня автоматов и тяжело бухало что-то крупного калибра.
Крепыш, всё также держащий Дугина на прицеле, спросил:
— Бабка, они как?
— Имунные, — коротко отозвалась та.
— И что будем делать?
— Новикам надо помогать. Ты правила знаешь.
Крепыш встал, забросил автомат за спину.
— Тогда надо быстро уходить. Время поджимает.
— Хорошо, — сказала Бабка, — прыгайте в лодку. Бегом! Ждать не будем.
Дугин почему-то сразу поверил этой амазонке. Подлетел к машине, вытащил сайгу и свой рюкзак, Машкин рюкзак и Машку. Сунул той помповик и потащил её к лодке, шипя:
— Машка, шевели ногами быстрее. Я тебя умоляю.
Загрузились. Два военных мужика резво замахали вёслами. Тяжело груженая лодка рванулась и полетела, прямо как моторка.
Бабка спросила:
— Что в рюкзаках?
— Еда, вода, одежда, патроны…
— Откуда такая предусмотрительность?
Пашка неопределённо пожал плечами.
— Может ты иммунный внешник? — поинтересовалась Бабка.
Пашка сначала удивлённо помолчал, потом тоже поинтересовался:
— Какой внешник?
Бабка опять ничего не ответила, только пробормотала:
— Ясно. Значит — просто умный.
Потом громче:
— Так! Внимание! Выходим на берег, и сразу в оборону. Они на подходе.
— За вами кто-то гонится?
— Да. Муры.
— Какие муры?
